У людей нередко бывает так: если кто чего-нибудь лишен, то ему обидно видеть, что другие этим обладают. “Чего у меня нет, того чтобы и у других не было”. Неприятно сознавать себя лишенным и обойденным. Чужое преимущество уязвляет и оскорбляет; и редко кто умеет “прощать” другим их одаренность...
Обида и недоброжелательство так легко превращаются в зависть и злобу... Но если обойденный завистник добьется власти, и, может быть, даже неограниченной власти над другими, тогда его убожество может стать для него совершенно нестерпимым, и он сделает все, чтобы отнять у подвластных ему людей их “невыносимое” и “непростительное” преимущество. Отсюда в истории не раз возникали трагические столкновения между тиранами и талантами.
Если прислушаться к тому, что говорят современные воинствующие безбожники, то слагается впечатление, будто мы внемлем неистовым проповедникам — проповедникам безбожия, — старающимся навязать людям новую религию. И в самом деле это есть религия безверия и противобожия. Дело не только в том, что эти люди сами утратили всякую связь с Богом; они еще принимают свое безбожие за величайшее достижение, за “освобождающую истину”, за “радостное благовестие”, словом — за новое откровение... Такое впечатление не случайно; оно исторически обосновано и верно. И тот, кто вдумается в это явление нового времени, тот почувствует глубокую скорбь и тревогу.
Эта скорбь будет сначала подобна тому тягостному чувству, которое мы все испытываем перед лицом слепорожденного или глухонемого. Мы видим несчастного человека, который лишен драгоценного и чудесного органа, обогащающего и просветляющего душу. Этот орган раскрывает нам столь многое в мире, он дарует нам, зрячим и слышащим, такое богатство жизненных содержаний, такой поток значительных, глубоких и чистых переживаний, что мы не можем даже вообразить себя без них. Перед нами открывается особое и самоценное измерение мира и вещей; оно дает нам бесконечно много света и радости. И вдруг мы видим людей, которые лишены этих органов и которые, по-видимому, даже не подозревают, что мы через них воспринимаем и от них получаем. Естественно, что перед лицом этих обойденных людей нас охватывает чувство, смешанное из сострадания, тяжелой грусти и растерянности.
Таково приблизительно то чувство, которое мы испытываем, встречая на жизненном пути духовно-слепорожденного безбожника. Как же он переживает мир без Бога? Что же он видит в природе и как он представляет себе человеческую душу? Как он справляется с жизненными страданиями и соблазнами? В чем он видит назначение и судьбу человека? Ведь мир должен казаться ему совершенно мертвым, плоским и пошлым, а судьба человеческого рода бессмысленною, слепою и жестокою.
Детство - прекрасная пора. Люблю рассматривать картины на эту тему. Полотно С. А. Тутунова - одно из них. Главный персонаж его - ребенок, с удивлением замерший у окна и удивленно- заинтересованно смотрящий на мир за ним. А там - зима белым - бела ,и снега намело. Холодный и изящный пух - везде : на крышах домов, на деревьях , с которых еще не опали желтые листья, на покосившемся заборе, нарядившемся в зимнюю шапку. Сказочно тихо на улице. Снежинки то медленно кружатся в вальсе по воздуху, то хлопьями прилипают к подмерзшему окну. Ребенок, наверное, ждет - не дождется Нового года и подарков от Деда Мороза и Снегурочки, веселых снежных горок и увальней - снеговиков, которых слепят школьники.
Художник Тутунов сумел показать реакцию ребенка на изменения в природе, тайны зимушки - зимы и чудо морозного утра .
В зависимости от того объема материала, который является предметом непосредственного исследования фонетистов, различаются общая фонетика и сопоставительная фонетика и частная фонетика отдельных языков. Общая фонетика исследует закономерности, характерные для звуковой стороны любого языка. Сопоставительная фонетика занимается выявлением общего и особенного в звуковой стороне двух или нескольких сопоставляемых или сравниваемых языков. Фонетика отдельных языков изучает особенности звуковой стороны отдельного языка в возможно более полном объеме.
В свою очередь в фонетике отдельных языков различаются историческая фонетика и описательная фонетика. Историческая фонетика конкретного языка изучает историю звуковых средств данного языка в той мере, в какой она отражена в памятниках письменности на этом языке, диалектной речи и т.д. Описательная фонетика исследует звуковые средства отдельного языка в определенный период его истории или в современном состоянии.
В фонетике выделяются такие частные дисциплины, как артикуляционная фонетика, акустическая фонетика, перцептивная фонетика, функциональная фонетика, или фонология, акцентология, или учение о словесном ударении, интонология, или учение об интонации. Артикуляционная фонетика исследует деятельность человеческого речевого аппарата, в результате которой производятся звуки. Акустическая фонетика исследует чисто физические особенности
(характеристики, параметры) звуков речи на отдельных языках. Перцептивная фонетика рассматривает особенности восприятия звуков речи человеческим органом слуха.
Функциональная фонетика, или фонология, изучает функции, которые звуки речи выполняют в составе звучаний, образующих материальную, воспринимаемую сторону значащих единиц языка: морфем, слов и их форм. Таким образом, между терминами фонетика и фонология нельзя ставить знак равенства: фонология - это лишь часть фонетики, частная дисциплина, которая изучает функции, которые звуки речи, фонемы.
В кругу остальных языковедческих единиц - грамматики, лексикологии - фонетика занимает равноправное с ними положение как самостоятельная наука. Она взаимодействует прежде всего с грамматикой. Это взаимодействие обусловлено тем, что одни и те же звуковые особенности звуковой формы языковых явлений оказываются существенными не только для звуковой стороны языка, но и для некоторых участков его грамматического строя. Например, определенные виды чередований оказываются морфологизованными, то есть используются при образовании разных форм одних и тех же слов или разных слов от одних и тех же корневых морфем. (ср. в русском языке: будить - бужу, водить - вожу, друг- дружок или в немецком языке: sprechen-sprach, stechen-stach.
Подобные морфологизованные чередования звуков изучаются возникшей на стыке фонетики и морфологии дисциплиной, называемой морфонологией. Как для фонетики, так и для синтаксиса весьма существенны правила фразовой интонации конкретных языков, так как каждое конкретное предложение характеризуется определенным интонационным оформлением. Поэтому данные, полученные в собственно интонологических исследованиях, находят самое непосредственное применение в работах по описательному синтаксису.