На картине Александра Герасимова я вижу полевые цветы. Картина состоит из прекрасного вида стола, покрытого бело-голубой скатертью. На нем стоит пять ваз с различными полевыми цветами. Самой первой и маленькой стоит баночка с цветами клевера. За ней еще две вазы. В одной чудесный и нежный букет ромашек. А рядышком прекрасные синие колокольчики вперемешку с какими-то желтыми цветочками. И на заднем плане два самых больших букета. Больше всего в них ромашек и маленьких желтых цветочков. Но присутствуют также в букетах и другие растения. Видны веточки дуба, цветение называемой в народе полыни, колоски полевой травы.
Каких только цветов и оттенков не увидишь на этом полотне. Фиолетовые и синие цвета разных оттенков, снежно-белые и сероватые, ярко и темно-зеленые, желтые и голубые. Картина насыщена природными красками, которые передают нам еще и запах полей и их растений. Свежесть воздуха и легкое дуновение ветра. За этими красотами совершенно незаметны большое зеркало в золотой оправе и подсвечник на заднем плане картины.
Пришла осень, и летнее разноцветье сменяется золотом, пурпуром и серебром. Но и это все невечно, деревья постепенно утрачивают этот богатый убор осени. Конечно, я не могу похвастаться той наблюдательностью, которой отличались наши писатели, в частности К.Паустовский, К.Аксаков, М.Пришвин. Это все дается от долгого общения с природой, это признает и сам Паустовский, который считал, что человек, «отупевший от скрежета городских улиц», не сможет услышать звуки падающих листьев. Я могу сказать это и о себе, хотя и сожалею, что такие тайны природа мне еще не открыла. Однако какие-то звуки осени мне удалось услышать. Осенний наряд деревьев и кустов постепенно падает на землю. Особенно сильно листопад проявляется утром после холодной ночи. А вот и ветерок подул, и медленно пошел золотой дождь. Легкий шелест слышен вокруг. Вся земля устлана сухими разноцветными листьями, мягкими и пухлыми в сырую погоду, так что не слышно даже шелеста от ног, жесткими, хрупкими, когда утром в воздухе ощущается легкий морозец. Золотые, бурые, багровые листья шуршат под ногами, словно пытаются что-то напоследок мне. Это музыка листопада. Деревья и кусты с каждым днем все более и более принимают монотонно-серую, безжизненную окраску. Черная похолодевшая земля, покрытая опавшей листвой, погружается в крепкий сон.
Попросите своих знакомых сказать, какой звук им кажется больше — И или О? Ручаюсь, что в большинстве случаев вы получите ответ — О. Спросите, какой звук грубее — И или Р, наверняка скажут — Р. Какой лучше — Д или Ф? Ясно, что Д.
Вспомните, мы говорим «мягкие и твердые согласные». Но ведь звуки нельзя потрогать. Не могут они обладать и ростом, хотя мы привыкли к терминам «высокие» и «низкие» звуки. Видимо, что-то такое есть, что заставляет нас считать, что А приятнее, чем X, О светлее, чем Ы, Р быстрее, чем Ш, Л мягче, чем Б, и т. д. Однако все суждения такого рода очень неопределенны, неустойчивы. Среди ответов на ваши вопросы будет много и прямо противоположных. То есть кто-то скажет, что И грубее, чем Р, или Ы светлее, чем О. Многие вообще скажут, что у звуков нет и не может быть таких признаков и все звуки для нас одинаковы.
— А неужели это так важно? — спросите вы.— Ну, светлый звук или темный, какая разница? Оказывается, именно в этих свойствах звуков скрыта одна из тайн рождения, жизни и смерти Слова.
Еще в Древней Греции возник знаменитый лингвистический спор о том, как рождаются слова, как даются имена вещам. Одни мыслители древности считали, что имена даются «по соглашению», полностью произвольно, по принципу «как хотим, так и назовем». Другие полагали, что имя каким-то образом выражает сущность предмета, т. е. как бы предопределено для этого предмета заранее, по принципу «каждому — по его свойствам».
Древнегреческий философ Платон выбрал «золотую середину». Да, считает он, мы (коллектив носителей языка) вольны в выборе имени предмета, но это не воля случая, не свобода анархии. Свобода выбора ограничена свойствами предмета и свойствами звуков речи. По мнению Платона, в речи есть звуки быстрые, тонкие, громадные, округлые и т. д. И есть предметы быстрые, тонкие, громадные, округлые и т. д. Так вот, «быстрые» предметы получают имена, включающие «быстрые» звуки; «тонким» предметам подойдут имена с «тонким» • звучанием; в состав имен для «громадных» предметов должны входить «громадные» звуки и т. п. Например, при произношении звука Р язык быстро вибрирует, поэтому Р — «быстрый» звук, и слова, обозначающие быстрое или резкое движение, включают, как правило, этот звук: река, стремнина, трепет, дробить, крушить, рвать, вертеть и т. д. (Заметьте, что примеры Платона в переводе на русский язык подтверждают рассуждения древнегреческого философа — содержат звук Р.)
Но возражавшие приводили контраргументы. Ведь не всегда же, говорили они, слова, обозначающие быстрое или резкое движение, содержат звук Р: мчаться, нестись, скакать, лавина и др. К тому же значение слова может измениться вплоть до противоположного, а звучание останется прежним. Таких случаев в любом языке сколько угодно. Например, в древнем языке, общем для всех славян, слово уродливый обозначало «хорошо уродившийся», но теперь в русском языке урод имеет значение «человек с некрасивой, безобразной внешностью», а в польском языке uroda — «красота». Где же здесь связь звука и смысла? .
На картине Александра Герасимова я вижу полевые цветы. Картина состоит из прекрасного вида стола, покрытого бело-голубой скатертью. На нем стоит пять ваз с различными полевыми цветами. Самой первой и маленькой стоит баночка с цветами клевера. За ней еще две вазы. В одной чудесный и нежный букет ромашек. А рядышком прекрасные синие колокольчики вперемешку с какими-то желтыми цветочками. И на заднем плане два самых больших букета. Больше всего в них ромашек и маленьких желтых цветочков. Но присутствуют также в букетах и другие растения. Видны веточки дуба, цветение называемой в народе полыни, колоски полевой травы.
Каких только цветов и оттенков не увидишь на этом полотне. Фиолетовые и синие цвета разных оттенков, снежно-белые и сероватые, ярко и темно-зеленые, желтые и голубые. Картина насыщена природными красками, которые передают нам еще и запах полей и их растений. Свежесть воздуха и легкое дуновение ветра. За этими красотами совершенно незаметны большое зеркало в золотой оправе и подсвечник на заднем плане картины.
Объяснение: