При слове горелка богослов сплюнул в сторону и примолвил: „Оно конечно, в поле оставаться нечего.“ Прислушавшись, с которой стороны, они отправились бодрее и, немного пройдя, увидели огонек. „Хутор! ей богу, хутор!“ сказал философ. (Н.В.Гоголь "Вий")
Тогда, пустых не тратя слез,
В душе я клятву произнес:
Хотя на миг когда-нибудь
Мою пылающую грудь
Прижать с тоской к груди другой,
Хоть незнакомой, но родной.(М.Ю.Лермонтов "Мцыри")
Что делать, Фауст?
Таков вам положен предел,
Его ж никто не преступает.
Вся тварь разумная скучает:
Иной от лени, тот от дел; ("Фауст")
А чего жду–и не знаю, и вообразить не могу; только бьется сердце да дрожит каждая жилка. Не могу даже и придумать теперь, что сказать-то ей, дух захватывает, подгибаются колени!(Ф.Островский "Гроза")
Я пригласил вас, господа, с тем, чтобы сообщить вам пренеприятное известие: к нам едет ревизор.(Н.В.Гоголь "Ревизор")
Нильса разбудил какой-то шорох. Он поднял голову. Кто-то открыл крышку сундука!
Своим глазам Нильс не верил. На краю сундука сидел крошечный человечек и любовался старинной безрукавкой. «Да ведь это гном!» — догадался Нильс. Мальчишка решил пошутить над удивительным гостем.
Он схватил со стены сачок, поймал гнома и стал встряхивать его. Гном бился в сетке и бес размахивал руками. Наконец гном взмолился:
— Отпусти меня на волю! Я дам тебе за это большую золотую монету.
— Это неплохо, — сказал Нильс и перестал раскачивать сачок.
Гном начал ловко выбираться из сетки.
Но тут Нильсу пришло на ум, что он продешевил. Мальчишка снова встряхнул сетку. Но тут вдруг кто-то отвесил ему затрещину, сетка выпала у него из рук, а сам он кубарем откатился в угол.
Когда мальчик поднялся на ноги, гнома уже не было. Сундук был закрыт, а сачок висел на стене. Нильс сделал два шага и остановился. С комнатой что-то случилось. Стены его маленького домика выросли. Из зеркала на Нильса смотрел крошечный человечек. Нильс понял, что гном заколдовал его. Он крепко зажмурился, потом ущипнул себя и снова открыл глаза. Нет, он не спал. Рука болела по-настоящему.
Нильс подобрался к самому зеркалу и уткнулся в него носом. Да, это он, Нильс. Только был он теперь не больше воробья.