Термин «синтагма» переосмысливается М. В. Пановым так, что вместо сочетания единиц в его трактовке делается акцент на употреблении различных единиц в одной и той же позиции[3]:11, то есть на сочетании данного контекста и противопоставленных друг другу единиц, которые могут быть употреблены в нём. Противопоставленность важна потому, что если в некоторой позиции не могут быть употреблены хотя бы две различные единицы, невозможна и сегментация речевого отрезка[3]:10 ({\displaystyle A}A и {\displaystyle B}B не могут быть выделены из {\displaystyle AB}AB, если в данном языке невозможен сегмент {\displaystyle AC}AC). Парадигма же понимается как совокупность позиционно чередующихся единиц[3]:13—14 — единиц, не встречаться в одной и той же позиции и потому не к смыслоразличению, благодаря чему они и объединяются в одну смыслоразличительную единицу (фонему). Таковы, к примеру, гласные в рус. н[о]с — н[ʌ]сы — н[ъ]совой.
Минимальной языковой единицей в синтагматике М. В. Панов считал не звук или фонему, а различительный признак[3]:13: правила сочетаемости звуковых единиц апеллируют именно к этому понятию, поскольку классы звуковых единиц выступать в той или иной позиции, объединяются тем или иным общим признаком (к примеру, в русском языке перед [r — r’] невозможны зубные мягкие согласные[3]:12). Единицы, чередующиеся в пределах парадигмы, не обязаны объединяться или различаться определённым признаком (ср. [о — ʌ — ъ]) или вообще в чём-либо походить друг на друга, поэтому единицы парадигматики «континуальны», нечленимы на признаки[3]:15—16.
Поскольку в парадигматике, в отличие от синтагматики, не происходит объединения единиц в классы по тому или иному признаку[3]:20, а некоторые запреты на сочетаемость не ведут к позиционным чередованиям, в общем случае синтагматические и парадигматические закономерности независимы и невыводимы друг из друга[3]:19.
В 1782 году Державин представил читателям «Фелицу». Интересно сравнить эту оду с одой Ломоносова «На день восшествия…». Если Ломоносов говорит больше о правительнице, то Державин — о человеке. В произведении последнего больше теплоты, мягкости. Сочетая
элегию с сатирой, поэт использует прием контраста: мудрая и снисходительная государыня противопоставляется бездушным приближённым. При этом высокий слог од переплетается с выражениями среднего и даже низкого стиля.
Ода «На взятие Измаила» посвящена одной из самых блистательных побед русского оружия — взятию Измаила. В ней Державин обнажает страшное противоречие между восторгом победы и бесчеловечностью войны. Многих современников поразило переложение на стихи 81-го псалма, позже названного автором «Властителям и судиям». С присущей прямотой он облегчает неправосудие земных царей.
Превосходной одой «Бог» Державин приобщил себя к поэтам мировой величины.
(По В. Баевскому)