Он шел тихо и глядел на воду. Вдруг ему показалось, что что-то барахтается в тине у самого берега. Это был небольшой щенок, белый с черными пятнами, который, несмотря на все свои старания, никак не мог вылезть из воды, бился всем своим мокреньким и худеньким телом. Герасим поглядел на несчастную собачонку, подхватил ее одной рукой, и пустился большими шагами домой. Он вошел в свою каморку, уложил щенка на кровати, прикрыл его армяком, сбегал за соломой, потом в кухню за чашечкой молока. Осторожно откинув армяк и разостлав солому, поставил он молоко на кровать. Бедной собачонке было недели три, глаза прорезались недавно; один глаз даже казался немножко больше другого; она не умела пить из чашки и только дрожала и щурилась. Герасим взял ее легонько за голову и принагнул ее мордочку к молоку. Собачка начала пить с жадностью. Герасим глядел, да как засмеется вдруг... Всю ночь он возился с ней, укладывал ее обтирал и заснул наконец сам возле нее каким-то радостным и тихим сном.
