"Долгое прощание" - мой любимый роман любимого же Чандлера. В нем собрано все лучшее автора, усложненная интрига, остроумие, блистательный искрометный стиль, сентиментальность и культ сдержанного проявления эмоций под броней иронии. Фирменные приемы Чандлера растасканы последователями и эпигонами, так что главная прелесть первоисточника - именно в смешении ингридиентов, чувстве вкуса и меры. Кажется, про Ремарка я слышал отзыв о том, что у него Санта-Барбара для мужчин. К Чандлеру это относится в полной мере, "Долгое прощание" изобилует штампами нуара, о психологии мотиваций персонажей не стоит и говорить. Но, право, если "Утомленные ветром" являют образец мелодрамы преимущественно женской направленности, то "Долгое прощание" с тем же основанием я бы отнес к вершинам мужского сентиментального чтива. Все, конечно, сдержаннней чем у бытописателя экзальтированных дружеских попоек Ремарка, ближе к Хемингуэю, но в "Долгом прощании" Филипп Марлоу раскрыт столь полно, что уже в силу этого роман обречен на популярность. В этом ли романе Марлоу бормочет, дескать, если не был бы жестким, то не мог бы жить, а если бы не мог быть нежным, то жить и не стоило? В "Долгом прощании" подобного много.
1. "Скоро мост, - весело сказал Зуев, а там и Заборье. Можно сказать пришли". "Пойдёмте по берегу, - сказал я, - может быть наткнёмся на лодку". "Стой, - вдруг сказал Гайдар. - Что это такое вон там за кустом?" "Что ты есть за человек? - спросил Гайдар, - Признавайся!" "Да ведь это школа! - радостно сказал шофёр, - Тут учительница живёт".
2. - Кто такой этот Плюшкин? - спросил Чичиков. - Мошенник, - отвечал Собакевич. - Такой скряга, какого вообразить трудно. В тюрь-ме колодники лучше живут, чем он: всех людей переморил голодом. - Вправду! - подхватил с участием Чичиков. - И вы говорите, что у него, точно, люди умирают в большом количестве? - Как мухи мрут! - Неужели как мухи? А позвольте спросить, как далеко живёт он от Вас? - В пяти верстах. - В пяти верстах! - воскликнул Чичиков и даже почувствовал небольшое сердечное биение...
3. Шофёр такси уверял, что довезёт нас до вокзала за пятнадцать минут. Нина спросила подругу Таню, пойдёт ли она на концерт сегодня вечером. Коля говорил, что его брат работает слесарем-инструментальщиком. Учитель истории предупредил нас о том, что мы должны быть у музея ровно в 11 часов.
4. Максим Горький писал: "Чему нужно учить? Экономии и точности языка...". Лев Николаевич Толстой считал, что "самый верный признак истины - это простота и ясность". "Неясность слова есть неизменный признак неясности мысли", - писал Лев Николаевич Толстой.
1. "Скоро мост, - весело сказал Зуев, а там и Заборье. Можно сказать пришли". "Пойдёмте по берегу, - сказал я, - может быть наткнёмся на лодку". "Стой, - вдруг сказал Гайдар. - Что это такое вон там за кустом?" "Что ты есть за человек? - спросил Гайдар, - Признавайся!" "Да ведь это школа! - радостно сказал шофёр, - Тут учительница живёт".
2. - Кто такой этот Плюшкин? - спросил Чичиков. - Мошенник, - отвечал Собакевич. - Такой скряга, какого вообразить трудно. В тюрь-ме колодники лучше живут, чем он: всех людей переморил голодом. - Вправду! - подхватил с участием Чичиков. - И вы говорите, что у него, точно, люди умирают в большом количестве? - Как мухи мрут! - Неужели как мухи? А позвольте спросить, как далеко живёт он от Вас? - В пяти верстах. - В пяти верстах! - воскликнул Чичиков и даже почувствовал небольшое сердечное биение...
3. Шофёр такси уверял, что довезёт нас до вокзала за пятнадцать минут. Нина спросила подругу Таню, пойдёт ли она на концерт сегодня вечером. Коля говорил, что его брат работает слесарем-инструментальщиком. Учитель истории предупредил нас о том, что мы должны быть у музея ровно в 11 часов.
4. Максим Горький писал: "Чему нужно учить? Экономии и точности языка...". Лев Николаевич Толстой считал, что "самый верный признак истины - это простота и ясность". "Неясность слова есть неизменный признак неясности мысли", - писал Лев Николаевич Толстой.
