солнце закатилось и ночь последовала за днем без промежутка, как это обыкновенно бывает на юге. я в последний раз оглянулся вниз на долину, густой туман нахлынувший из ущелий, покрывал ее совершенно и не единый звук не долетал до нашего слуха. до станции оставалось ещё с версту. слева чернело глубокой ущелье , а за ним и впереди нас темные вершины гор, изрытые морщинами, рисовались на бледном небосклоне, ещё сохранившим последний отблеск зари. на темном небе начали мелькать звёзды и мне показалось, что они намного выше чем у нас на севере. кое-где из-под снега выглядывали кустарники , но не один сухой листок не шевелился и весело было слышать среди этого мертвого сна природы фырканье усталой почтовой тройки и побрякивание русского колокольчика. мы уже стали различать вдали почтовую станцию и крышу саклей и вскоре перед нами замелькали пртветливые огоньки.нам отвели ночлег в дымной, закопченной Сакле. я пригласил своего спутника выпить стакан чаю, ибо со мной был чайник, единственная моя отрада в путешествиях по Кавказу.
солнце закатилось и ночь последовала за днём без промежутка как это обыкновенно бывает на юге.Я в последний раз оглянулся вниз на долину густой туман нахлынувший из ущелий покрывал ее совершенно и не единый звук не долетал до нашего слуха.До станции оставалось ещё версту.Слева чернело глубокое ущелье а за ним и вперёд нас темные вершины гор изрытые морщинами рисовались на бледном небосклоне еще сохранившем последний о блеск зари. На темном небе начинали мелькать звезды и мне показалось что они гораздо выше чем у нас на севере. кое где из под снега выглядывали кустарники но не один сухой листок не шевелился и весело было слышать среди этого мертвого сна природы фырканье усталой почтовой тройки и побрякиванье русского колокольчика. Мы уже стали разлечать в дали почтовую станцию и крыши саклей и вскоре перед нами замилькали приветливые огоньки. Нам отвели ночлег в дымной закопченой сакле. Я прегласил своего спутника выпить стакан чаю ибо со мною был чайник единственная моя отрада в путешествиях по Кавказу. (По Лермонтову).
Российского космонавта поразила бесконечность открытого космоса, которую он мог наблюдать из иллюминатора космического корабля.