В сказке Г. К. Андерсена повествуется об оловянном солдатике-неудачнике. У него только одна нога: «…его отливали последним, и на вторую ногу олова не хватило». Впрочем, он и на одной ноге стоял твёрдо. Твёрдость стала чертой его характера. Он смело отправляется в опасное плавание на бумажной лодочке, хладнокровно выдерживает натиск крысы, путешествует в животе рыбы. И вот произошло настоящее чудо — как награда солдатику за его стойкость. Он оказался в комнате мальчика. Здесь среди детских игрушек был картонный дворец, на пороге которого стояла красавица танцовщица, его любимая. Вдруг ни с того ни с сего солдатика швырнули прямо в печку. За что? Почему? Наверное, потому, что в человеке нередко добрые чувства уживаются с его низкими желаниями и мыслями. Но несмотря на то, что солдатик погибает, понимаешь, что в столкновении жестокости и душевной чистоты победу над злом одерживает добро. В этой сказке Андерсен ставит вопросы о ценности человеческой жизни, о счастье и судьбе, о добре и зле.
Почти сто лет назад в художественную мастерскую под Москвой привезли из Японии фигурку игрушечного лысого старика, мудреца Фукуруму. Кукла раскрывалась, в ней находилось еще несколько фигур, вложенных одна в другую. Игрушка всем понравилась. И наши мастера решили сделать свою деревянную куклу. Первая матрешка состояла из восьми фигурок. Изображала она девочку в платке и сарафане, с черным петухом в руках. По-разному расписывают игрушку художники, но радость она доставляет всем одинаковую.
Это добрая красавица с круглым лицом, большими выразительными глазами, изогнутыми черными ресницами, соболиными бровями, рдеющим, как угли, румянцем, алыми губками, вздернутым носиком. У матрешеки всегда приветливое, жизнерадостное лица. Такая внешность игрушки не случайна, именно так описываются красавицы в русских народных сказках.
Матрешка – это забавная, славная толстушка. На ней - пестрый, пышный сарафан, передник украшен цветами, на голове – нарядный платочек или венок из полевых цветов. Матрешка выражает обобщенный образ русской красавицы.
Наша экспедиция за старинными книгами— необходимая часть исследовательской работы. В простой крестьянской избе, ничем не отличающейся от других, я обнаружил Библию писаную лет четыреста назад. Не занесённая ни в какие каталоги, она лежала не в футляре с наклеенным шифром, не на стеллаже за массивной кованной дверью книжных хранилищ, а вот в этой неприметной избе на некрашеной полке за холщовой занавеской. Вечная книга была на редкость в прекрасном состоянии, как будто позавчера припорошили песком темно-бурые чернила. Впрочем, ничего сверхъестственного здесь нет, искусно выполненная вещь передавалась из поколения в поколение. И вот мы допоздна листаем замасленные страницы, которые втечение столетий перебирали десятки тысяч пальцев. А здесь же на соседней полке стоит современная Библия, которая точь-в-точь воспроизводит тот же текст, но она нам совсем неинтересна. Бабушка-хозяйка так растрогана посещением москвичей, интересующихся божественным, и читающих по-старославянски, так просит наведываться почаще, что уйти засветло нам вряд ли удастся. Мы уходим довольными, как-никак наши расчёты оправдались, мы обнаружили, сфотографировали бесценное произведение искусства, а значит не понапрасну съездили в такую даль. Но не успели мы отойти и полсотни метров, как нас догоняет старушка-соседка и приглашает зайти к ней, у нее тоже есть для нас интересный экземпляр книги. Ни слова не говоря, мы меняем маршрут. Нам неслыханно повезло на этой книге, печатанной ещё в начале восемнадцатого века, имеются водяные знаки. Хорошо сбережённая втечение столетий, она ценна не только своей древностью. Нами была обнаружена абсолютно неизвестная ранее редакция Повести временных лет, самого прекрасного памятника древнерусской литературы. Не поленитесь, друзья, и сходите в Ленинскую библиотеку в Москве. Если вы заглянете в отдел редкой книги, то увидите там нашу находку.
