Осень- мое любимое время года.Желтые, красные, бардовые листья, медленно кружащие над землей, внушают ощущение легкости, умиротворения. Солнечные лучики, струящиеся сквозь еще не упавшую крону деревьев, приятно греют кожу. Сердце замирает, когда видишь утопающий в свету и множестве красок пейзаж. А небо осенью особенно красивое, по утрам оно становится бледно розовым, днем оно приятного голубоватого цвета, а ночь множество звезд освещают всё вокруг. Кроме этого осень приносит нам множество душистых яблок, груш и прочих фруктов. Ну как при этом можно не любить осень?
Все говорили Мандельштаму, что надо изучить детскую психологию: дети любят то, дети не любят того… Племянница О. М. – Татька – они очень дружили – получила от него "Кухню" и сказала: "Ничего, дядя Ося, можно перерисовать ее на "Муху-цокотуху"… Один Корней Иванович утешил. О. М. встретил его на улице и довольный пришел домой: "Знаешь, что сказал Чуковский! – Не думайте о детях, когда пишете детские стихи…" Детские стихи сочинялись, как шуточные – вдруг, и со смехом: "А так годится?.." Из своих книг он любил именно так сочинявшиеся: "Примус" и "Кухню"… Там коротенькие стишки, вроде поговорочек, присказок. Жарится яичница – стишок. Забыл закрыть кран на кухне – стишок… Сварили кисель – опять событие и повод для стишка. Они и получились живые и смешные. Любят ли их дети? Кто их знает… Ведь детям тоже надо привыкнуть к стишку, чтобы его полюбить. А вот «Приглашение на луну» вовсе для детей не предназначалось. Это из "взрослых" стихов, и на луну приглашалась, наверное, вполне взрослая женщина, а дети как будто согласны считать его своим. Во всяком случае, те дети, которым О. М. их читал. С детьми он часто дружил и играл. Очень подружившись, даже читал стихи, но про луну или про "Наташу", которую выдают замуж. Впрочем, про "Наташу" девочкам постарше, и первой своей племяннице. Разумеется, после той Наташи, которая действительно выходила замуж. Мне всегда казалось, что сочинение детских стихов – развлечение, отдых, такое же легкое времяпрепровождение, как шуточные стишки, которые сочиняются только с товарищами за веселым разговором, за чаем, за бутылкой вина. Особенно много шуточных стихов он сочинял в Москве в тридцатые годы, обычно с Анной Андреевной. Она их любила и всегда очень смеялась А детские обычно со мной, а кой-какие тоже с ней. Может, мы с ней и жарили яичницу. Все детские стихи пришлись на один год – мы переехали тогда в Ленинград и развлекались кухней, квартирой и хозяйством. Потом они кончились, и навсегда. В сущности, О.М. про них забыл. Да и платили за них мало."Авторы почти всех воспоминаний о Мандельштаме неизменно отмечают, что это был человек неистребимой веселости: шутки, остроты, эпиграммы от него можно было ожидать в любую минуту, вне всякой зависимости от тяготы внешних обстоятельств. Между шуточными и «серьезными» стихами он проводил четкую грань, но чем строже и аскетичней становилась его лирика, тем раскованней и своевольней писались шуточные стихи", – пишет П.М.Нерлер в комментариях к книге стихов Мандельштама. (Мандельштам О.Э. Собрание сочинений в 2 т. М.: Художественная литература, 1990) Шуточными были и детские стихи 1924 – 1925 годов. "Все детские стихи пришлись на один год – мы переехали тогда в Ленинград и развлекались кухней, квартиркой и хозяйством", – вспоминала Надежда Яковлевна Мандельштам.*
Все говорили Мандельштаму, что надо изучить детскую психологию: дети любят то, дети не любят того… Племянница О. М. – Татька – они очень дружили – получила от него "Кухню" и сказала: "Ничего, дядя Ося, можно перерисовать ее на "Муху-цокотуху"… Один Корней Иванович утешил. О. М. встретил его на улице и довольный пришел домой: "Знаешь, что сказал Чуковский! – Не думайте о детях, когда пишете детские стихи…" Детские стихи сочинялись, как шуточные – вдруг, и со смехом: "А так годится?.." Из своих книг он любил именно так сочинявшиеся: "Примус" и "Кухню"… Там коротенькие стишки, вроде поговорочек, присказок. Жарится яичница – стишок. Забыл закрыть кран на кухне – стишок… Сварили кисель – опять событие и повод для стишка. Они и получились живые и смешные. Любят ли их дети? Кто их знает… Ведь детям тоже надо привыкнуть к стишку, чтобы его полюбить. А вот «Приглашение на луну» вовсе для детей не предназначалось. Это из "взрослых" стихов, и на луну приглашалась, наверное, вполне взрослая женщина, а дети как будто согласны считать его своим. Во всяком случае, те дети, которым О. М. их читал. С детьми он часто дружил и играл. Очень подружившись, даже читал стихи, но про луну или про "Наташу", которую выдают замуж. Впрочем, про "Наташу" девочкам постарше, и первой своей племяннице. Разумеется, после той Наташи, которая действительно выходила замуж. Мне всегда казалось, что сочинение детских стихов – развлечение, отдых, такое же легкое времяпрепровождение, как шуточные стишки, которые сочиняются только с товарищами за веселым разговором, за чаем, за бутылкой вина. Особенно много шуточных стихов он сочинял в Москве в тридцатые годы, обычно с Анной Андреевной. Она их любила и всегда очень смеялась А детские обычно со мной, а кой-какие тоже с ней. Может, мы с ней и жарили яичницу. Все детские стихи пришлись на один год – мы переехали тогда в Ленинград и развлекались кухней, квартирой и хозяйством. Потом они кончились, и навсегда. В сущности, О.М. про них забыл. Да и платили за них мало."Авторы почти всех воспоминаний о Мандельштаме неизменно отмечают, что это был человек неистребимой веселости: шутки, остроты, эпиграммы от него можно было ожидать в любую минуту, вне всякой зависимости от тяготы внешних обстоятельств. Между шуточными и «серьезными» стихами он проводил четкую грань, но чем строже и аскетичней становилась его лирика, тем раскованней и своевольней писались шуточные стихи", – пишет П.М.Нерлер в комментариях к книге стихов Мандельштама. (Мандельштам О.Э. Собрание сочинений в 2 т. М.: Художественная литература, 1990) Шуточными были и детские стихи 1924 – 1925 годов. "Все детские стихи пришлись на один год – мы переехали тогда в Ленинград и развлекались кухней, квартиркой и хозяйством", – вспоминала Надежда Яковлевна Мандельштам.*
