Из славной плеяды казахских домбристов (кюйши), живших на стыках рубежей двух последних столетий, конечно же своим могучим талантом выделялся Курмангазы Сагырбайулы. Сегодня мы в рамках проекта «Қазақтану», инициированного на ХХVI сессии АНК, знакомим своих читателей с великим наследием этого музыканта. Очень надеемся, что этим самым мы сможем еще больше укрепить единство казахстанцев на основе общего культурного кода и общенационального исторического сознания. Независимо от их этнической принадлежности.
Родившись в Букеевской Орде (Западный Казахстан), этот человек прославился тем, что виртуозно исполнял на домбре свои собственные произведения, неизменно находя в сердцах слушателей самые восторженные отклики. И неспроста. Внимательно прислушиваясь к его кюям, можно почти физически ощутить и топот яростно несущихся коней («Адай»), и гнев, испытываемый к врагам, вторгшимся в родные пределы («Кішкентай»), и широту просторов казахских степей («Сарыарқа»). Мотивы его магической музыки передать и терпкий, еле различимый аромат ранней мяты, проклюнувшейся где-то в пойме реки Жаик, и стойкий пьянящий запах жусана (полыни), изморенного полуденным зноем. Чтобы понять всю эту палитру явлений в природе нужно только благосклонно настроенному слушателю обладать небольшим даром воображения и совсем немного — терпеньем. И уж, конечно же, ни в коем случае не обманывать себя мыслью о том, что домбра — это всего лишь «одна палка — две струны».
С 6 лет Курмангазы был вынужден работать пастухом. Видимо это обстоятельство и позволило ему рано познать все тяготы непростой, порой невыносимой, жизни своих соплеменников, отброшенных по злой иронии истории на самые глухие задворки мировой цивилизации. Мальчик не хотел мириться с этой незавидной участью, уготованной для его бедного, загнанного в дремучее средневековье, народа. Он искренне верил, что казахская земля еще не оскудела на великих людей — глубоких мыслителей, бунтарей, не желающих выглядеть убогими, поэтов и музыкантов зажечь сердца своими пламенными стихами и мелодиями. Юный Курмангазы к тому времени еще не знал, что одним из таковых является он сам — именно ему было предначертано судьбой сыграть выдающуюся роль в развитии музыкально-исполнительской культуры казахов.
В становлении Курмангазы как величайшего домбриста-импровизатора исследователи видят, прежде всего, его мать — только Алқа (кстати, сама неплохая домбристка) могла привить сыну непреходящую любовь к музыке.
Немаловажную роль в жизни будущего кюйши сыграл и знаменитый тогда в Степи домбрист Ұзақ. Это он первым заметил в юноше особый музыкальный дар от природы и предсказал ему блестящую перспективу. Время показало, что Ұзақ не ошибался — именно так все и произошло: уже в 18 лет многие жители аулов Букеевской Орды знали Курмангазы как талантливого исполнителя домбрового жанра и с нетерпением ждали его приезда.
Как известно, ближе к середине ХIХ-го века запад Казахстана охватила волна народного восстания против засилья русского царя, колониальная политика которого «разделяй и властвуй» (не без конечно же, местной казахской знати) к тому времени достигла своего апогея. Симпатии Курмангазы, разумеется, были на стороне повстанцев — его кюй «Кішкентай» был посвящен этому событию. Строго выверенные, порой суровые (до низких тонов), нотки этого произведения глубоко поражают слушателя и недвусмысленно напоминают об извечной устремленности казахского народа к свободе и подлинной независимости. Не секрет, что данным кюем великий домбрист еще и отдает дань уважения выдающемуся предводителю этого восстания Исатаю Тайманову и его легендарному названному брату — поэту-бунтарю Махамбету Утемисову. Это не всем нравится, некоторым — особенно, местным сатрапам и баям различных мастей, ловко примазавшимся к всесильным представителям царской губернской администрации. И на Курмангазы начинаются гонения. Его заключают в тюрьмы Оренбурга, Уральска и даже ссылают в Сибирь — в далекий Иркутск.
О трудной, но полной творчества жизни легендарного казахского музыканта нынешнее поколение в основном узнало из народной молвы, из воспоминаний переживших его единокровных современников. Но значительную лепту в это дело привнесли и представители передовой русской культуры — историки, этнографы, филологи. Оказавшись в Казахстане, эти люди живо интересовались языком, традициями и обычаями местных жителей, с не меньшим рвением предавались изучению их самобытного национального искусства, знакомились с выдающимися личностями, которыми всегда была богата Степь. Очевидно, такая тесная форма общения позволила русскому поэту и журналисту Никите Савичеву отозваться о Курмангазы, как о человеке редкой музыкальной исключительности. И еще он сокрушался: «Получи Сагырбаев европейское образование, то был бы в музыкальном мире звездой первой величины…».
Объяснение:
поставь лучший ответ
Писатель развлекает воспоминаниями о своей жизни восьмилетнюю девочку Нику, шалунью и непоседу. Он рассказывает ей о своей любимице, кошке по прозвищу Ю-ю. Трехлетний племянник рассказчика, впервые увидев Ю-ю котенком, не смог сдержать удивления и воскликнул: «Ю-ю». Так животное получило кличку.
Ю-ю была помесью сибирской и бухарской пород и появилась в доме трехмесячным котенком, который только лакал из блюдечка молоко, спал и играл. Совершенно незаметно для окружающих маленький пушистый комок превратился в красивую стройную кошку, предмет гордости хозяев и зависти всех знакомых. Но самым примечательным в Ю-ю был ее характер. Рассказчик считает, что свой нрав имеет каждое животное, и люди не правы, называя ослов упрямыми и ленивыми, гусей – тупыми, а лошадей – глупыми. Лучше всего о настоящих качествах любого животного может рассказать только любящий природу человек, уж он-то точно знает, какими трудолюбивыми бывают ослы, какие заботливые родители-гуси и как бесконечно преданна человеку лошадь.
Ю-ю чувствовала себя хозяйкой в семье, но была чрезвычайно вежливой и деликатной в общении с людьми. Первый ее визит в пробудившемся доме был всегда к писателю. Поздоровавшись с хозяином, кошка спрыгивала на пол и, коротко мурлыкнув, шествовала к двери, ничуть не сомневаясь в том, что писатель последует за ней. Так и происходило. Наскоро одевшись, рассказчик выходил в коридор и впускал кошку в комнату, где ее уже ждал проснувшийся племянник Коля. После этого немедленно следовал обряд утреннего приветствия, обнимания и целования.
Ю-ю всегда кротко и вежливо благодарила за еду, никогда не по А писатель с удовольствием выполнял ее «приказания». Для этого ему пришлось «выучить» кошачий язык. Например, работает хозяин в парнике, неслышно входит кошка и требовательно просит: «Мрум!», что значит: «Хочу пить», и бежит в дом, в комнату, где стоит умывальник с проточной водой. Если вдруг ему хочется пошутить над Ю-ю, и воду из крана он пускает не тоненькой струйкой, а по капле, то слышит в ответ недовольное: «Муррум!», что означает: « Бросьте ваши глупости!» И писателю становится стыдно под укоризненным взглядом топазовых глаз, он просит у кошки прощения.
Очень любила Ю-ю работать вместе с хозяином по ночам. Под утро кошка, словно чувствуя его усталость, выбрав момент, лапой хлопала по чернильному перу, что означало: «Все, пора спать, надо отдохнуть».
В дни болезни маленького Коли Ю-ю окончательно разрушила все стереотипы о том, что кошки – эгоистичные животные. Самые тяжелые несколько дней она пролежала у входа в спальню мальчика, как собака, отлучаясь от двери только на еду и редкие прогулки. Отогнать ее было невозможно, кошка только мяукала в ответ, когда на нее в спешке наступали или отшвыривали в нетерпении, неизменно возвращаясь назад, к двери. А когда болезнь отступила, Ю-ю, словно почувствовав, что угроза миновала, покинула свой пост, бесстыдно отсыпаясь в комнате писателя. После отъезда в санаторий ослабленного болезнью мальчика, кошка долго не находила себе места, не понимая, куда исчез ее любимец. И писатель решил устроить телефонный разговор Коли и Ю-ю, который, впрочем, не состоялся из-за капризного мальчика, жалующегося на то, что он не умеет говорить по-кошкиному.
Ю-ю прожила в доме писателя до самой старости, а после ее смерти у них в доме поселился кот, бархатный живот.
Источник: Ю-ю - краткое содержание рассказа Куприна (сюжет произведения)
ме-бельный
или мебель-ный