в песчаных степях аравийской землитри гордые пальмы высоко росли.родник между ними из почвы бесплодной,журча, пробивался волною холодной,хранимый, под сенью зеленых листов,от знойных лучей и летучих песков.
и многие годы неслышно прошли; но странник усталый из чуждой землипылающей грудью ко влаге студенойеще не склонялся под кущей зеленой,и стали уж сохнуть от знойных лучейроскошные листья и звучный ручей.
и стали три пальмы на бога роптать: «на то ль мы родились, чтоб здесь увядать? без пользы в пустыне росли и цвели мы,колеблемы вихрем и зноем палимы,ничей благосклонный не радуя не прав твой, о небо, святой приговор! »
и только замолкли — в дали голубойстолбом уж крутился песок золотой,звонком раздавались нестройные звуки,пестрели коврами покрытые вьюки,и шел, колыхаясь, как в море челнок,верблюд за верблюдом, взрывая песок.
мотаясь, висели меж твердых горбовузорные полы походных шатров; их смуглые ручки порой подымали,и черные очи оттуда сверкали…и, стан худощавый к луке наклоня,араб горячил вороного коня.
и конь на дыбы подымался порой,и прыгал, как барс, пораженный стрелой; и белой одежды красивые складкипо плечам фариса вились в беспорядке; и с криком и свистом несясь по песку,бросал и ловил он копье на скаку.
вот к пальмам подходит, шумя, караван: в тени их веселый раскинулся стан.кувшины звуча налилися водою,и, гордо кивая махровой главою, пальмы нежданных гостей,и щедро их поит студеный ручей.
но только что сумрак на землю упал,по корням топор застучал,и пали без жизни питомцы столетий! одежду их сорвали малые дети,изрублены были тела их потом,и медленно жгли до утра их огнем.
когда же на запад умчался туман,урочный свой путь совершал караван; и следом печальный на почве бесплоднойвиднелся лишь пепел седой и холодный; и солнце остатки сухие дожгло,а ветром их в степи потом разнесло.
и ныне все дико и пусто кругом —не шепчутся листья с гремучим ключом: напрасно пророка о тени он просит —его лишь песок раскаленный заноситда коршун хохлатый, степной нелюдим,добычу терзает и щиплет над ним.
Осень — пора подведения итогов походов .Наш первый лагерь — у Дальнего. Проснулись — над водой туман. Два пастуха ловят рыбу. В стороне - цапля, караулящая лягушек, а в деревне - петухи. Над палатками сокол ведет бой с ласточкой.
Вверху над цветами висят стрекозы. Дубовый лес обступает реку.
Правый берег покрыт дубняком. Это тот самый дорогой лес, на котором царь Пётр остановил взгляд, выбирая место для первой российской верфи.
Выбираясь из леса, река тощает, превращаясь в неглубокий поток.Камыш, осока обрамляют ленту воды. Тут видишь: река обжита, потому что видишь брод, коров, мальчишек с удочками. " Выпрямлять реки" нельзя, ибо землю обворовываешь.Левый берег низок. Растут тут чёрный ольшаник, осина, ивы, черёмуха, а на песчаных сухих возвышениях — сосны.Где-то после Рамони чувствуешь набухание реки. Течения здесь почти нет, а вода подёрнута ряской. Отощавшая река уже не может напоить огромный индустриальный Воронеж. Вышка в Вертячьем удивительно напоминает древний сторожевой пост. Приземистая, прочная, она стоит на самой высокой точке бугра. Мы поднялись к вышке, спросили у сидевшего на ней человека, можно ли влезть.
На многие километры открывается земля с этой вышки. Река внизу, а далее лес, блёстки озёр, поляны, равнина лугов, опять размытый синевой лес. И опять река...
Объяснение:
ъ- звука не имеет
е-1) й-согл, звон, мяг
2)э- гласная, ударная
м-звонк, тверд, согл
так тебе надо было?