здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович здравствуйте Александр Владимирович
Благодаря леснику Николаю Матвейчу я выучил название гор, которые были видны нам. Ближайшая гора, тянувшаяся невысокой грядой, называлась Пугиной. За ней отстроверхой шапкой поднималась красавица Шульпиха. Справа от нее виднелось Седло. Из-за гор чуть-чуть синела вершина Белой, самой высокой горы. "Как лоб-то высунула," - говорил лесник как-то особенно любовно про последнюю. Все это я запоминал с жадностью, потому что мне открывался неведомый, таинственный горный мир. Оттуда лесник приносил дичь, там же зимой в горных быстрых реченьках ловил налимов, приносил их обыкновенно в мешке. Они замерзали, свернувшись кольцом. В Сибири хозяйки делают пироги, запекая в тесте мороженную рыбу. Это продает пирогу особенную сочность. Итак лесник для меня являлся неиссякаемым источником всевозможных знаний, каких нельзя добить ни из одной книжки.
Объяснение:
