Выпишите все крылатые слова и выражения. известно – в самом начале было слово. то есть некто произнес его еще до того, как появились леса, моря, горы, звери и человек.вероятно, слово летало. только и остается летать, когда кругом пустота. огромное, безымянное порхало во мраке, стремясь, как ночная бабочка, к будущему свету.и непременно вспоминается тут один средний родственник – генерал от воздушных сил."небесный генерал, – ласково говорила тетя муся. – и фамилия крылатая – евгений бочкин! "небесный генерал был к тому же мудрым генералом. мы с тетей обмирали, вслушиваясь в его загадочную, складную и немножко темную речь, сошедшую с заоблачных высот. его слова не то чтобы порхали, но проносились, как истребители, грохоча воздушными барьерами. обыкновенно с порога он огорошивал: – мир хижинам, война дворцам! и в прихожей продолжал, шумно раздеваясь и принюхиваясь: – что день грядущий мне готовит? – его мой взор напрасно ловит, – вставляла тетя муся.а мама с кухни кричала: – луковый суп и блинчики с мясом! – я памятник себе воздвиг! – одобрял бочкин. – и все-таки она вертится! эти восклицания создавали нечто торжественно-строгое, как военный парад, когда, будто из-под земли, возникают шеренги и, врубив по булыжникам, исчезают без следа, вроде не было, и – вновь из-под земли, с эполетами, аксельбантами, сияющими трубами и барабанами.сердце томилось, и я пробовал вникнуть, завязать беседу.– что вертится? памятник? – и кто-то камень положил в его протянутую руку, – сурово вздыхал генерал.тетя увлекала его к столу, где живо вкладывала в руки блинчики с мясом.кажется, генералу бочкину не хватало понимания в нашем доме. еще тетя, куда ни шло, кое-что улавливала. я тщился. а мама и не старалась, оставаясь равнодушной, глухой к генеральской воздушной речи.– через тернии к , – ей бочкин.– еще супу подлить? – спрашивала она.настолько ее слова выпадали из парадного строя, что неловко становилось.а я глядел на генерала, как древний скиф на каменную бабу, – с почтеньем, робостью и множеством вопросов.– что такое – тернии? – уме недозрелый, – покачивал головой бочкин, – плод недолгой науки. курам никогда до облак не подняться! где-то тут, видно, и был запрятан ответ, но разгадать не удавалось, и муки отражались на моем лице.
