Центральное место картины, несмотря на обилие разнообразных деталей, занимает ваза с изображением гуляющих по дикой природе зверей. По-видимому, она сделана из фарфора, хотя может быть, что и из металла, так как ее окрас имеет темно-зеленый оттенок. В вазу художник поместил несколько цветов, среди которых красными бутонами выделяются пионы. Три из них опущены вниз, словно наступили дни увядания их красоты. Восхитительно выглядят и два синих ириса, раскинувших по сторонам свои лепестки.
Остальные цветки преимущественно желтых оттенков стоят либо парами, либо в одиночестве. Композицию разбавляют зеленые листья и кое-где торчащие вверх колосья пшеницы или некоей травы.
Справа от вазы стоит наполовину полный (или пустой) стеклянный стакан. В него свои лепестки опускает один из пионов, как будто желая испить питательной влаги. Если продолжить вести глазами дальше, то взгляд натыкается на скопление фруктов. Главное место среди них занимает большая тыква, часть которой «прячется» за букетом цветов. Сверху на нее художник поместил гроздь винограда. Но пять ягод словно отвалились и теперь свисают с края стола, закрывая собой часть спелых груш. В нижнем углу картины расположен надрезанный апельсин, за которым «скромно» прячется красное яблоко. Верхнюю часть изображения занимает графин с водой, местами плохо различимый на коричневом фоне.
В левой части картины находятся спелые персики, аккуратно уложенные на лиственную подстилку в плетеную коробку. Рядом с ней художник поместил разрезанный фрукт, как будто желая продемонстрировать, что он действительно спелый и готов к употреблению. Позади них виднеется большая корзинка, доверху заполненная гроздьями винограда.
Цвета художник избрал преимущественно насыщенные, по-настоящему летние. Лишь задний фон темный, но в то же время, он выполняет свою главную функцию: позволяет действительно насладиться красотой природных плодов.
И на пути этом мы слово дать должны только вперед идти. Нет пути назад. Кто-то обращается к поборникам гражданских прав с вопросом: «Ну, когда же вы успокоитесь?» Не успокоиться нам, пока Негр не перестанет быть жертвой кошмара немыслимой жестокости служителей порядка. Нет, нам не успокоиться, пока телам нашим, дорогой тяжкой изнуренным, не перестанут в отдыхе отказывать в стенах гостиниц городских и придорожных. Не успокоиться нам, пока Негр не перестанет перебираться лишь из маленького гетто в гетто побольше. Нет, нам не успокоиться, пока детей наших не перестанут лишать индивидуальности и чувства собственного достоинства безжалостные надписи «Только для белых». Не успокоиться нам, пока Негр в Миссисипи не вправе голосовать, а Негру в Нью-Йорке не за кого голосовать. Нет, не спокойны мы, и нам не успокоиться, пока не забьет ключом источник справедливости и праведности.
Речь папы римского . Он обратился к тем народам, которые воевали, с благородной целью : призвал к прекращению войны. Пий Двенадцатый сказал о безбожности, отсутствии совести у тех, кто убивает себе подобных. Выступление построено на противопоставлении, на антитезе. По его мнению,те, кто устроил бойню, оказались не хозяевами, а жалкими рабами самих себя ( это противопоставление), наука оказалась униженной, хотя "хотела" свободы ( противопоставление), воля обернулась уничижением ( рафинирование), она свергнута ( возникает образ). Неизменным источником науки названо вечное слово, почти брошенное ( образ, обращение к внутреннему чувству человека). Кроме того, слово это - источник мудрости ( пояснение, углубление понятия). Речь нашла своих слушателей и оказала воздействие. Предмет " РИТОРИКА "
Центральное место картины, несмотря на обилие разнообразных деталей, занимает ваза с изображением гуляющих по дикой природе зверей. По-видимому, она сделана из фарфора, хотя может быть, что и из металла, так как ее окрас имеет темно-зеленый оттенок. В вазу художник поместил несколько цветов, среди которых красными бутонами выделяются пионы. Три из них опущены вниз, словно наступили дни увядания их красоты. Восхитительно выглядят и два синих ириса, раскинувших по сторонам свои лепестки.
Остальные цветки преимущественно желтых оттенков стоят либо парами, либо в одиночестве. Композицию разбавляют зеленые листья и кое-где торчащие вверх колосья пшеницы или некоей травы.
Справа от вазы стоит наполовину полный (или пустой) стеклянный стакан. В него свои лепестки опускает один из пионов, как будто желая испить питательной влаги. Если продолжить вести глазами дальше, то взгляд натыкается на скопление фруктов. Главное место среди них занимает большая тыква, часть которой «прячется» за букетом цветов. Сверху на нее художник поместил гроздь винограда. Но пять ягод словно отвалились и теперь свисают с края стола, закрывая собой часть спелых груш. В нижнем углу картины расположен надрезанный апельсин, за которым «скромно» прячется красное яблоко. Верхнюю часть изображения занимает графин с водой, местами плохо различимый на коричневом фоне.
В левой части картины находятся спелые персики, аккуратно уложенные на лиственную подстилку в плетеную коробку. Рядом с ней художник поместил разрезанный фрукт, как будто желая продемонстрировать, что он действительно спелый и готов к употреблению. Позади них виднеется большая корзинка, доверху заполненная гроздьями винограда.
Цвета художник избрал преимущественно насыщенные, по-настоящему летние. Лишь задний фон темный, но в то же время, он выполняет свою главную функцию: позволяет действительно насладиться красотой природных плодов.