семь четырнадцатых
семи четырнадцатых
семи четырнадцатым
семь четырнадцатых
семью четырнадцатыми
семи четырнадцатых
триста восемдесят два
трёхсот восьмидесяти двух
трёхстам восьмидесяти двум
триста восемдесят два
тремястами восьмьюдесятью двумя
трёхстах восьмидесяти двух
семьдесят пятый день
семьдесят пятого дня
семьдесят пятому дню
семьдесят пятый день
семьдесят пятым днём
семдесят пятом дне
четверо друзей
четверых друзей
четверым друзьям
четверо друзей
четверыми друзьями
четверых друзьях
Предложный падеж употребляется с предлогом (о), последняя строка каждого склонения
Лицо его не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякий раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхает подозрительно самый воздух. Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идет на сапоги; назади вместо двух болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла хлопчатая бумага. На шее у него тоже было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук. Словом, если бы Чичиков встретил его, так принаряженного, где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош.
Н. В. Гоголь "Мертвые души" (Описание Плюшкина)
