Большими хлопьями сыплется снег, покрывая тротуар и проезжую часть улицы, крыши домов, гаражей, оседая на ветвях деревьев. Я выхожу из своего подъезда... Впереди тускло светит одинокий фонарь, вокруг него вьются снежинки. Иду среди девятиэтажных серых домов, поражающих своим однообразием и унылостью. Еще шесть часов вечера, но уже темно. Светятся окна зданий. Там, за окнами, своя жизнь, свой маленький мирок. Мне нравится, проходя мимо домов, наблюдать за окнами: разные шторы, затейливые, с кружевами, современные жалюзи. Светится окно - значит, кипит жизнь, значит, там тепло. Вот впереди шестнадцатиэтажное здание. На фоне девятиэтажек оно выглядит своеобразной свечкой. На первом этаже коммерческая аптека, в пристройке зоомагазин с достопримечательностью - котом Васькой, который возлежит на прилавке. Затем еще одно похожее здание с кафе на первом этаже и вновь дома, дома. Все это справа, а слева проспект с бесконечно снующими автомобилями. Иногда кажется: не будь светофоров, не смог бы перейти на противоположную сторону улицы - так много машин. Светофор заставляет этот несущийся поток на минуту приостановиться, чтобы дать пешеходам возможность перейти улицу. И вновь шум, свет фар. Движение, движение, движение. Это моя улица. Современная, шумная, т
I.> ПОЭТИКА СЮЖЕТОВ Введение Поэтика сюжетов и ее задачи Задача исторической поэтики, как она мне представляется, ó определить роль и границы предания в процессе личного творчества1 . Это предание, насколько оно касается элементов стиля и ритмики, образности и схематизма простейших поэтических форм, служило когда-то естественным выражением собирательной психики и соответствующих ей бытовых условий на первых порах человеческого общежития. Одномерность этой психики и этих условий объясняет одномерность их поэтического выражения у народностей, никогда не приходивших в соприкосновение друг с другом. Так сложился ряд формул и схем, из которых многие удержались в позднейшем обращении, если они отвечали условиям нового применения, как иные слова первобытного словаря расширили свой реальный смысл для выражения отвлеченных понятий. Все дело было в ёмкости, применяемости формулы: она сохранилась, как сохранилось слово, но вызываемые ею представления и ощущения были другие; она подсказывала, согласно с изменившимся содержанием чувства и мысли, многое такое, что первоначально не давалось ею непосредственно; становилась, по отношению к этому содержанию, символом, обобщалась. Но она могла и измениться (и здесь аналогия слова прекращалась) в уровень с новыми спросами 2 , усложняясь, черпая материал для выражения этой сложности в таких же формулах, переживших сходную с нею метаморфозу. Новообразование в этой области часто является переживанием старого, но в новых сочетаниях. Я уже выразился при другом случае, что наш поэтический язык представляет собою детрит; я присоединил бы к языку и основные формы поэтического творчества3 . Можно ли распространить это воззрение и на материал поэтической сюжетности? Дозволено ли в этой области поставить вопрос о типических схемах, захватывающих положения бытовой действительности; однородных или сходных, потому что всюду они были выражением одних и тех же впечатлений; схемах, передававшихся в ряду поколений как готовые формулы оживиться новым настроением, стать символом, вызывать новообразования в том смысле, в каком выше говорено было о новообразованиях в стиле? Современная повествовательная литература с ее сложной сюжетностью и фотографическим воспроизведением действительности по-видимому устраняет самую возможность подобного вопроса; но когда для будущих поколений она очутится в такой же далекой перспективе, как для нас древность, от доисторической до средневековой, когда синтез времени, этого великого упростителя, пройдя по сложности явлений, сократит их до величины точек, уходящих вглубь, их линии сольются с теми, которые открываются нам теперь, когда мы оглянемся на далекое поэтическое и явления схематизма и повторяемости водворятся на всем протяжении4 . Слово ´сюжетностьª требует ближайшего определения. Недостаточно подсчитать, как то сделали Гоцци, Шиллер и недавно Польтиa , сколько ó и как немного! ó сюжетов питали античную и нашу драму, недостаточны и опыты ´табуляцииª сказки или сказок по разнообразным их вариантам5 ; надо наперед условиться, что разуметь под сюжетом, отличить мотив от сюжета как комплекса мотивов.
