1. Ружье у него было одноствольное, с кремнем, одаренное притом скверной привычкой жестоко «отдавать», от чего у Ер-молая правая щека всегда была пухлее левой. 2. И так создалось крепкое место, или даже, можно сказать по нашему, по охотничьи, волчья крепость. (Пришв.) 3. Гравюры в настоящее время хранятся в фондах, так как, даже защищенные от прямого попадания света, они очень уязвимы. (Вор.) 4. Мне объявили, что я должен прожить тут еще три дни, ибо «оказия» из Екатеринбург еще не пришла... (Л.) 5. Порой и в самой середине залива корабль неожиданно ворочает под прямым углом, что бы обойти банку, словно нарочно поставленную кем то на морском пути. (Соб.) 6. Пошли толки о том, от чего пистолет в первый раз не выстрелил; иные утверждали, что, вероятно, полка была засорена, другие говорили шепотом, что прежде порох был сырой... (Л.) 7. Урка сел в кровати и смотрел злыми глазами на электрика и нервного, которые сидели рядышком. (Шукш.)
1. Ружье у него было одноствольное, с кремнем, одаренное притом скверной привычкой жестоко «отдавать», от чего у Ер-молая правая щека всегда была пухлее левой. 2. И так создалось крепкое место, или даже, можно сказать по нашему, по охотничьи, волчья крепость. (Пришв.) 3. Гравюры в настоящее время хранятся в фондах, так как, даже защищенные от прямого попадания света, они очень уязвимы. (Вор.) 4. Мне объявили, что я должен прожить тут еще три дни, ибо «оказия» из Екатеринбург еще не пришла... (Л.) 5. Порой и в самой середине залива корабль неожиданно ворочает под прямым углом, что бы обойти банку, словно нарочно поставленную кем то на морском пути. (Соб.) 6. Пошли толки о том, от чего пистолет в первый раз не выстрелил; иные утверждали, что, вероятно, полка была засорена, другие говорили шепотом, что прежде порох был сырой... (Л.) 7. Урка сел в кровати и смотрел злыми глазами на электрика и нервного, которые сидели рядышком. (Шукш.)