на картине Левитана "Золотая осень" природа показана в самом лучшем виде. Ведь все знают, что осень бывает плаксивой, а осень Левитана именно золотая. Деревья стоят в самом прекрасном наряде. Листва переливается разными оттенками. Неподалеку, стоят зеленые березки, которые не могут расстаться со своим летним убранством. На переднем плане, березки прощаются со своей золотой накидкой. Легкий ветерок вызывает настоящий золотой дождь. Небо чистое, но на нем уже бродят легкие облака.
Речная гладь кажется неподвижной и холодной. Вода в реке похожа на зеркало. На поверхности воды отражается светлое небо с голубыми облаками.
Осенний день, изображенный художником, полон света. В картине преобладают жизнерадостные светлые тона. Пейзаж этот не навевает грустных мыслей о предстоящей долгой зиме. Ведь в природе все одинаково прекрасно, и каждое из времен года, имеет свою неповторимую прелесть.
.В Лутовинове бывало много гостей. Приезжал сюда Лев Толстой. Рассказывают, двое великих спорили, какой парк лучше — этот или яснополянский. Была тут актриса Савина, были Фет и Некрасов. Славу Лутовинова поддерживал и сам Тургенев, «до боли сердечной» любивший эти места: эти дороги с плавными изгибами по холмам, тихие пруды, сады, острова леса... Парк издали не отличишь от степных перелесков. Из них собрано в одно место все лучшее, что может расти в черноземной полустепной России. Липы, рябины и тополя, жимолость, березы, ракиты, дубы и клёны, яблони, елки, ясени — все перевешано в этом парке. Зелень, вода в прудах, птичий гомон, деревенские песни, охота — это и был мир, родивший Тургенева. Свое гнездо Лутовиново писатель берег, сюда возвращался после скитаний, здесь писал, охотился. «...Соловьи, запах соломы и березовых почек, солнце и лужи по дорогам — вот чего жаждет моя душа!»
Не всё в парке помнит Тургенева — деревья умирают так же, как люди. Но липовые аллеи, конечно, помнят. И старые косматые ели, верхушки которых видишь с московской дороги, тоже помнят. Наверное, такими же солнечными и пахучими были поляны, покрытые шалфеем и белой кисеей одуванчиков. И пруд все тот же, и поле ржи. ...Проходя лесом за селом спрашиваешь у встречного: «Где тут Кобылий Верх?» ответ как подарок: «А вон он». Тот самый Кобылий Верх в лесу, где Бирюк ночью в ливень поймал порубщика-мужика! Волшебную силу имеют иные названия. Бежин луг, лежавший от этих мест верстах в двадцати, потерял бы для нас всякий смысл и значение, назови его даже самым красивым и «созвучным эпохе» словом. К счастью, он по-прежнему Бежин л у г...
По каким-то причинам издалека все увиденное в этих местах представлялось «не таким». И хотя ты знал: васильки в полосе ржи, крики грачей на тополях в усадьбе и красные карасики, которых мальчишки ловят и складывают в картуз, другими не могут быть, все-таки как открытие воспринимаешь обычность всего, что видят глаза. И еще раз убеждаешься: все, даже самое значительное, питалось обычными земными соками...
В. Песков. «Лесные глаза»
То, что нашла. Может подойдет?
