Чайковский проснулся рано и несколько минут прислушивался к пению жаворонков. В лесу лежала роса.
Дом стоял на пригорке. А дальше был лес и озеро. Это место называлось Рудым Яром.
Бывало, зимой, в Риме, он просыпался среди ночи и вспоминал дорогу: сначала по просеке, потом через березовую рощицу, потом через мостик, а там и корабельный бор.
Это место казалось ему наилучшим выражением русской природы. Он знал, что сегодня напишет музыку об этом.
Так и случилось.
С неба свет лился, и особенно выпуклыми и кудрявыми казались вершины леса.
На опушку падали косые лучи. И он заметил, что сосновые стволы тоже отбрасывают свет на подлесок и на траву.
И он увидел, как заросли над озером были освещены снизу голубоватым отблеском воды.
Знакомый край был весь обласкан светом.
Чайковский проснулся рано .Даже не глядя в окно, он знал, что в лесу росисто.
Дом стоял на пригорке. Средь зарослей располагалось озеро, называемое Рудым Яром.
Дорога к Яру вызывала волнение. Бывало, находясь в гостинице в Риме, вспоминал он эту дорогу в корабельный бор.
У него билось сердце. Это место казалось ему наилучшим выражением русской природы.Чайковский знал, что там "живет " тема о лирической силе этой лесной стороны. Она перельётся через край и хлынет потоками звуков.
Так и случилось. Он долго простоял там. Столько сырого блеска было вокруг, что он невольно прищурил глаза.
Но больше всего его поразил свет. Вглядываясь в него, он видел новые пласты света. Как он раньше не замечал этого?
С неба свет лился прямыми потоками, и под этим светом особенно выпуклыми и кудрявыми казались вершины леса.
На опушку падали косые лучи, и ближайшие стволы сосен были золотистого оттенка. А ещё он заметил, что сосновые стволы тоже отбрасывают свет на подлесок и на траву – слабого, но такого же розоватого тона.
А также он увидел, как заросли над озером были освещены снизу голубоватым отблеском воды.
Знакомый край был весь обласкан светом. Разнообразие и сила его вызвали у Чайковского состояние, будто бы сейчас случится что-то необыкновенное. Он и раньше это чувствовал, и это состояние нельзя было терять. Надо было тотчас возвращаться домой, садиться за рояль. Чайковский быстро пошёл к дому.
Дома он приказал слуге никого не пускать в маленький зал и стал играть.
Он играл, не зная, что Феня принесла ему земляники, и его слушает. А потом присоединился Василий, спросив, нельзя ли прекратить играть, но слуга ответил ему, что никак. Усмехнувшись над необразованностью лесника, слуга сказал ему, что он музыку сочиняет, а это святое дело.
Объяснение: