1. В.Лаптев сочувствует трагическим судьбам великих людей, повествует, что испытывает щемящую сердце боль, оттого что многие великие люди беспрестанно терпели невзгоды, томились в одиночестве, лишенные сочувствия и поддержки. 2. Бывший малолетний преступник, а теперь уважаемый в городе человек помнит проявленную к нему в детстве доброту и говорит, что никогда не забудет. 3. Даже можно привести пример из нашей жизни. когда мама с папой нас начинают ругать за то, что мы делаем или вообще ничего не делаем, в нашей голове начинают заводиться различные мысли: они нас не любят, раз ругают, мы не нужны им, если бы любили, то горы за нас перевернули. 4. Левитан писал Чехову из Финляндии, что вновь захандрил без меры и границ, здесь нет природы. 5. Ведь всегда приятно осознавать, что тебя любят и поддержат в сложной ситуации, значит, если тебя не будет, то кому-то от этого станет плохо, значит, кому-то надо, чтобы ты был. 6. Евгений Александрович, пройдя через этот грязный, жестокий мир, вернулся и начал жить заново, с чистого листа, говоря, что теперь он счастливый, состоявшийся человек». 7. Дети были лишены родительской любви, детства, они не знали, что такое радость, росли волчатами - рассказывал учитель. 8. Ведь если бы не учительница этого мальчика, кто знает, как бы сложилась его судьба, и, наверное, совсем другой стала бы его жизнь, если бы не один случай». 9. Е.Новиков рассказывает, как мальчик, у которого не было родителей и детства, смог добиться высоких достижений в жизни. У него не было отца, не было матери, вернее, они как бы существовали, приходили ночевать и смотрели на них, голодных и грязных, с недоумением: откуда эти дети, что они тут делают? 10. Таким образом, не согласиться с позицией автора, что вера в правоту своего решения: именно эта вера дает человеку силы идти до конца, даже если приходится идти в одиночку, невозможно.
В некотором царстве, в некотором государстве, название которому Морфология, в городе Частиречинск появился новый житель. Уж такой он был слабенький, уж такой был бледненький, бес только и спрашивал: «Какой я? Я чей? » Царица Морфология посмотрела на такое чудо и не могла решить, что с этим дальше делать. Обратилась она по такому случаю ко всем своим самостоятельным господам- частям речи: « Господа мои великие да самостоятельные. Не возьмет ли кто из вас под опеку нового жителя нашего государства? » Но не захотели брать на себя такую обузу ни Глагол, ни Наречие, ни Числительное: мол, зачем нам это? Жили себе, жили, не тужили, а тут: вот тебе, бабушка, и Юрьев день. Только Существительному жаль стало бедолагу: «Возьму тебя себе в друзья, будешь ко мне прилагаться, так сказать. Но смотри, подчиняйся мне и в роде, и в числе, и в падеже! А раз я – предмет, то ты будешь моим признаком! Не потерплю другого! » А Прилагательное (так его теперь все звать стали с легкой руки Существительного) и радо стараться: как старший друг скажет, так и сделаю; подчиняться, так подчиняться. Лишь бы не прогнали. И стало Прилагательное украшать Существительное, песни ему хвалебные петь: и доброе оно, и умное, и милостивое, и самостоятельное… А Существительному это ой как нравилось. Так и жить стали поживать, горя не знать. Вот и сказке конец, а кто слушал – молодец.