Одним из основных вопросов культурной и политической жизни на Украине, безусловно, является вопрос о признании русского языка государственным. Политики, именующие себя демократами, с нелепым упорством противятся реализации международных норм, согласно которым «великий и могучий», как родной для более чем половины граждан, просто обязан иметь державный статус. Более того, идут повсеместные попытки дискредитировать русский язык, как «финно-татарское наречие», противопоставив ему якобы древний и подлинно славянский украинский язык, более известный как «мова». Поэтому, следует ещё раз обратиться к истории появления этого наречия. Когда известный философ князь Евгений Трубецкой назвал «мову» «захолустным провинциальным диалектом», он был прав и не прав одновременно. Не прав, потому что определение это звучит обидно, и прав во всём остальном. Как и сама идея украинства, «мова» - искусственное, не органичное истории западной Руси явление, этакий филологический гомункул. Создавался украинский язык группой львовских (лембергских) учёных и литераторов на австрийские деньги, во второй половине XIX века. Власти Австро-Венгрии в принадлежавшей им тогда Галичине, активно фабриковали «украинскую» народность, дабы уменьшить польское и русское влияние. Таким образом, появление этого языка, прежде всего, факт политики, а не культуры. Новый язык создавался на основе западнорусского диалекта, в котором было множество полонизмов и латинизмов с расчётом на максимальное размежевание с русским языком. А ведь в 40-х годах того же XIX века известный славист Юрий Венелин, карпатский русин по происхождению, считал необходимым преодолеть языковые различия, которые он резонно считал следствием долгого владычества иноплеменников над большинством славянских земель.Причём, новоизобретённый язык оказался недоступен украинскому простонародью, в чём честно признавались сами деятели украинства. Так Н. Плешко вспоминал, как во время гражданской войны он попал на съезд мировых судей. Председатель «начал вести его на украинской «мове», члены суда делали доклады, защитники заговорили по-украински. Моё место находилось вблизи публики, состоявшей главным образом из крестьян, и они в недоумении стали переглядываться друг с другом, а один из них, нагибаясь к соседу, сказал: «Петро, а Петро, что это паны показились, чи шо?» Родившийся и проведший юность в Киеве певец и поэт Александр Вертинский в сталинское время, когда всё украинское якобы подвергалось гонениям, раздраженно писал жене: «Ломаю мозги над украинским текстом, смутно угадывая содержание, ибо таких слов раньше не было и это теперь они «создают» «украинский язык», засоряя его всякими «галицизмами», польско-закарпатскими вывертами, и никто в Киеве на этом языке говорить не может и не умеет»! Ко всему прочему, это «чудесное» изобретение оторвало своих адептов от всего пласта древней русской литературы, в том числе созданной в Малороссии. Особенно трагикомическое положение складывалось при попытках совершать на «мове» богослужение в «украинской церкви». Вместо «Отче наш» надо было читать «Батько наш»! Как не вспомнить «Белую гвардию» Михаила Булгакова: «На каком языке служат, сынок? На божественном, бабка». Авторы, объявленные классиками новоявленной украинской литературы, тоже с трудом укладывались в прокрустово ложе её инаковости в отношении большой русской культуры. Даже Тарас Шевченко, по происхождению украинский крестьянин, наиболее интимные свои записи, в том числе дневник, вёл на русском языке.Даже великий Гоголь, прибывший в столицу с «Гансом Кюхельгартеном», стал известен после своих украинских повестей. А сколько возились в Москве и Петербурге с Шевченко, лепя из него «регионального гения»! Недаром, один из самых умных героев в тургеневском «Рудине» Пигасов утверждал, «если б у меня были лишние деньги, я бы сейчас сделался малороссийским поэтом. - Это что ещё? Хорош поэт! – возразила Дарья Михайловна, – разве вы знаете по–малороссийски? - Нимало; да оно и не нужно. Как не нужно? - Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: Дума; потом начать так: Гой, ты доля моя, доля! Или: Седе казачино Наливайко на кургане; а там: По–пид горою, по-пид зеленою, грае, грае воропае, гоп! гоп! или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе. Печатай и издавай». Императорское правительство, не без влияния известной записки М.В. Юзефовича, представившего всё украинофильство плодом «польской интриги», запретило употребление украинского языка (Эмский указ 18 мая 1876 г.). Кстати, тогда же были обнаружены переводы на украинский язык «Тараса Бульбы» Гоголя, где слово «русский» «переводилось» как «украинский», (обычная ложь). Императорский указ, впрочем, фактически не исполнялся, но придал «мове» вкус запретного плода. Зато большевики проводили активную политику украинизации, заставляя несчастных жителей Малороссии учить это самое «грае воропае». Впрочем, все усилия по созданию хоть сколько-нибудь серьёзной украиноязычной литературы провалились.
Скільки слів можна підібрати, щоб описати Україну! Співуча, квітуча, красива, барвиста, прекрасна… сотні письменників, поетів, художників не втомлювалися підносити її красу у кращих творах мистецтва. Не дивлячись на складний історичний шлях, численні втрати і випробування, Україна змогла зацвісти буйним цвітом і до сьогодні продовжує вражати всіх своєю могутністю.Чим славиться Україна? Перш за все, напевне, людьми. Вони тут працьовиті, привітні, надзвичайно волелюбні та талановиті. Важко знайти українця, який би не знав бодай однієї народної пісні. Творчість їхня багато а мені таланту безкраї.Тут дуже гарна природа. Чого варті лише одні Карпати! І звичайно, дуже красива мова. Вона разом з Україною пройшла дуже складний шлях, пережила утиски і заборони, але завжди відроджувалась. А все тому, що завжди були люди, котрі своєю любов’ю і відданістю підживлювали її, підтримували в ній ту іскру, котра дає початок життя. Не один герой поплатився життям за любов до України, не одна війна пройшлася по її землі. Однак лише той, хто справді прагне життя може вижити і Україна вижила. Сьогодні вона проходить складний етап становлення, але допоки існуватись люди, котрі готові покласти своє життя за свободу України, доти бути вона існувати. І як показує історичний досвід, такі люди були завжди.Наше завдання – вивчати, розуміти історію нашого народу і пам’ятати, що Батьківщину не обирають. Вона, як і мати з батьком, дається нам вищими силами, тому ми повинні оберігати її, плекати її культуру, мову, передавати своїм нащадкам і навчати їх бути гідними дітьми свого народу
Лягушка належить до земноводним, а до бесхвостым амфибиям.). Жаби дуже добре освоїли нашу планету, заселивши її до полярних кордонів континентів. Їх можна зустріти й у лісах і болотах, й у глибині пустель, якщо є хоча б крихітний джерело води. Жаби живуть й у диких, ще неосвоєних людиною районах планети, і великих містах. Вони живуть і деревах, й у землі, бувало, коли на двометрової глибині у твердій глині знаходили живих жаб.Розмаїття місця проживання жаб відбилося й з їхньої видовій розмаїтті. Вони можуть і маленькими, максимум одного сантиметри завдовжки, і гігантськими - до 33 сантиметрів і вагою 3,5 кг. Жаби своєрідні чемпіони зі стрибків у довжину: у разі небезпеки окремі роблять триметрові стрибки. Жаби як плавають і стрибають, можуть літати спритнішим птахів. Так веслоногие жаби, ширяючи як белки-летяги, легко покривають відстань 10-12 метрів.Коли з води, жаби зберегли потреба в вологій шкірі. На відміну від інших істот, які населяють планету, тіло безхвостих амфібій покрито голою, нічим не захищеної, вологій шкірою, що являються прекрасною грунтом у розвиток різноманітних мікроорганізмів. А, щоб цього не сталося, жаб'яча шкіра виділяє бактерицидні речовини. Це пояснює, чому жабу кидали в молоко, щоб останнє не скиснуло. Але часом слиз може навіть отруйною. До речі, найядучішими істотами у світі не є змії, а жаби.Більшість жаб має протекційною забарвленням, що допомагає їм спритно ховатися, та деякі види амфібій дуже люблять змінювати кольору, іноді навіть затьмарюючи хамелеона.В усіх жаб задні лапи довгі, з перетинкою між пальцями, дозволяють добре стрибати й чудово плавати. Харчуються вони у основному комахами.У нашій країні найчастіше трапляються озёрная, трав'яний і остромордая жаби. Найбільша їх озёрная. Представники цього виду такі великі, що може проковтнути навіть миша чи дрібну птицю. Живуть ощёрные жаби завжди близько води. І це остромордую чи трав'яну жаб можна знайти у воді тільки певний період розмноження: потім вони переселяються у ліси, на луки, в болота й живуть до осені. У Білорусі клімат холодний, тому жаби взимку ціпеніють і ховаються до весни в прелях листі чи дні водоёмов.Мабуть, немає, який би не знав, як квакають жаби. Багатьом доводилося весняної часом чути і багатоголосі «жаб'ячі концерти» коли сотні рулад зливаються в оглушливий хор. Тривалий час вважалося, що «співають» жаби завжди однаково. Проте, як з'ясувалося, лунаючи ними звуки дуже різноманітні і наповнені змістом й інших земноводних.Так, оживлённые весняні заклики самців є позивними сигналами для самок. По-особому «галдят» жаби під час розділу території. Зовсім інший голос вони під час небезпеки: коли жабу схопить хижак, вона видає жалібний крик – попередження для родичів.Голоси в жаб зазвичай гучні, але різні в кожного виду. Голос індійської тигровій жаби нагадує тріск разрываемого полотна. Североамериканская лягушка-бык мукає подібно корові, внаслідок чого і має свою назву.У жаб надзвичайно велику значення у науці. Важко переказати все відкриття, якими людство зобов'язане дослідам над жабами. Біологи вдосконалювали ними свої методи фізіологічного експерименту. Амфибии послужили і фізиці: в 1780 р італійський дослідник Луїджі Гальвані встановив, що ніжка жаби скорочується під впливом електричного заряду. І жаб'яча лапка на довго стала єдиним вимірювальним приладом электрофизики. З до жаб вивчають генетичний апарат клітини, регенерацію органів, сумісність тканин та багато іншого.У Парижі в будинку Пастерівського інституту споруджено пам'ятник жабі коштом, зібрані студентами-медиками, з поваги та вдячності за воістину неоціненні заслуги цього малоприметного створення медичних, фізіологічних і фармакологічних дослідженнях. Є й другий пам'ятник жаби – у Токіо.
Когда известный философ князь Евгений Трубецкой назвал «мову» «захолустным провинциальным диалектом», он был прав и не прав одновременно. Не прав, потому что определение это звучит обидно, и прав во всём остальном. Как и сама идея украинства, «мова» - искусственное, не органичное истории западной Руси явление, этакий филологический гомункул. Создавался украинский язык группой львовских (лембергских) учёных и литераторов на австрийские деньги, во второй половине XIX века. Власти Австро-Венгрии в принадлежавшей им тогда Галичине, активно фабриковали «украинскую» народность, дабы уменьшить польское и русское влияние. Таким образом, появление этого языка, прежде всего, факт политики, а не культуры. Новый язык создавался на основе западнорусского диалекта, в котором было множество полонизмов и латинизмов с расчётом на максимальное размежевание с русским языком. А ведь в 40-х годах того же XIX века известный славист Юрий Венелин, карпатский русин по происхождению, считал необходимым преодолеть языковые различия, которые он резонно считал следствием долгого владычества иноплеменников над большинством славянских земель.Причём, новоизобретённый язык оказался недоступен украинскому простонародью, в чём честно признавались сами деятели украинства. Так Н. Плешко вспоминал, как во время гражданской войны он попал на съезд мировых судей. Председатель «начал вести его на украинской «мове», члены суда делали доклады, защитники заговорили по-украински. Моё место находилось вблизи публики, состоявшей главным образом из крестьян, и они в недоумении стали переглядываться друг с другом, а один из них, нагибаясь к соседу, сказал: «Петро, а Петро, что это паны показились, чи шо?» Родившийся и проведший юность в Киеве певец и поэт Александр Вертинский в сталинское время, когда всё украинское якобы подвергалось гонениям, раздраженно писал жене: «Ломаю мозги над украинским текстом, смутно угадывая содержание, ибо таких слов раньше не было и это теперь они «создают» «украинский язык», засоряя его всякими «галицизмами», польско-закарпатскими вывертами, и никто в Киеве на этом языке говорить не может и не умеет»! Ко всему прочему, это «чудесное» изобретение оторвало своих адептов от всего пласта древней русской литературы, в том числе созданной в Малороссии. Особенно трагикомическое положение складывалось при попытках совершать на «мове» богослужение в «украинской церкви». Вместо «Отче наш» надо было читать «Батько наш»! Как не вспомнить «Белую гвардию» Михаила Булгакова: «На каком языке служат, сынок? На божественном, бабка».
Авторы, объявленные классиками новоявленной украинской литературы, тоже с трудом укладывались в прокрустово ложе её инаковости в отношении большой русской культуры. Даже Тарас Шевченко, по происхождению украинский крестьянин, наиболее интимные свои записи, в том числе дневник, вёл на русском языке.Даже великий Гоголь, прибывший в столицу с «Гансом Кюхельгартеном», стал известен после своих украинских повестей. А сколько возились в Москве и Петербурге с Шевченко, лепя из него «регионального гения»!
Недаром, один из самых умных героев в тургеневском «Рудине» Пигасов утверждал, «если б у меня были лишние деньги, я бы сейчас сделался малороссийским поэтом. - Это что ещё? Хорош поэт! – возразила Дарья Михайловна, – разве вы знаете по–малороссийски? - Нимало; да оно и не нужно. Как не нужно? - Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: Дума; потом начать так: Гой, ты доля моя, доля! Или: Седе казачино Наливайко на кургане; а там: По–пид горою, по-пид зеленою, грае, грае воропае, гоп! гоп! или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе. Печатай и издавай». Императорское правительство, не без влияния известной записки М.В. Юзефовича, представившего всё украинофильство плодом «польской интриги», запретило употребление украинского языка (Эмский указ 18 мая 1876 г.). Кстати, тогда же были обнаружены переводы на украинский язык «Тараса Бульбы» Гоголя, где слово «русский» «переводилось» как «украинский», (обычная ложь). Императорский указ, впрочем, фактически не исполнялся, но придал «мове» вкус запретного плода. Зато большевики проводили активную политику украинизации, заставляя несчастных жителей Малороссии учить это самое «грае воропае». Впрочем, все усилия по созданию хоть сколько-нибудь серьёзной украиноязычной литературы провалились.