Просто-напросто не любитель я что бы то ни было долго хранить в себе: хранишь-хранишь, глядь, а оно уже и прогоркло — вот чего я боюсь.
А теперь накормите меня или же отберите губернаторство, потому должность, которая не может прокормить того, кто ее занимает, не стоит и двух бобов.
Где играет музыка, там не может быть ничего худого.
Я начинаю думать, что и в аду можно встретить добрых людей.
На хорошем фундаменте и здание бывает хорошее, а лучший фундамент и котлован — это деньги.
.. И хоть я знаю, что женщины болтают пустяки, а всё-таки не слушают их одни дураки..
Мёртвому, как говорится, место в гробу, а живому подле каравая.
Когда я сплю, я не знаю ни страха, ни надежд, ни трудов, ни блаженств тому, кто изобрёл сон. Это единые часы, ровняющие пастуха и короля, дуралея и мудреца. Одним только плох крепкий сон, говорят, что он смахивает на смерть.
Господь посылает рану, господь же ее и уврачует, никто не знает, что впереди, до завтра еще далеко, а ведь довольно одного часа, даже одной минуты, чтобы целый дом рухнул, я видел собственными глазами: дождь идет, и тут же тебе светит солнце, ложишься спать здоровехонек, проснулся — ни охнуть, ни вздохнуть. И кто, скажите на милость, может похвастаться, что вколотил гвоздь в колесо Фортуны? Разумеется, что никто, и между женским «да» и женским «нет» я бы и кончика булавки не стал совать: все равно не поместится. Дайте мне только увериться, что Китерия любит Басильо всей душой и от чистого сердца, и я ему головой поручусь за успех, потому любовь, как я слышал, носит такие очки, сквозь которые медь кажется золотом, бедность — богатством, а гной — жемчугом.
На хорошем фундаменте и здание бывает хорошее, а лучший фундамент и котлован — это деньги.
