ответ:Картина «Весенняя полярная ночь» была приобретена Павлом Третьяковым для галереи прямо с выставки, а вместе с ней — еще около 60 картин и этюдов Александра Борисова, вдохновленного путешествиями по Новой Земле. Картины были действительно уникальными: зиму художники писали и раньше, но до Борисова никто из художников не отправлялся с этюдниками так далеко на север. В путевых заметках художник-первооткрыватель описывает трудности, с которыми ему пришлось столкнуться в путешествии. Да и книгу воспоминаний он назвал соответствующе — «В стране холода и смерти». И тем не менее север настолько очаровал Борисова, что ничего другого он больше не писал. Пейзажи он увековечивал на холстах, а современников-живописцев — на карте. Ледник Третьякова, мысы Куинджи и Шишкина, Крамского и Васнецова, Верещагина и Репина появились на карте Новой Земли после экспедиций Александра Борисова.
Подробнее - на -
Объяснение:
Картина «Весенняя полярная ночь» была приобретена Павлом Третьяковым для галереи прямо с выставки, а вместе с ней — еще около 60 картин и этюдов Александра Борисова, вдохновленного путешествиями по Новой Земле. Картины были действительно уникальными: зиму художники писали и раньше, но до Борисова никто из художников не отправлялся с этюдниками так далеко на север. В путевых заметках художник-первооткрыватель описывает трудности, с которыми ему пришлось столкнуться в путешествии. Да и книгу воспоминаний он назвал соответствующе — «В стране холода и смерти». И тем не менее север настолько очаровал Борисова, что ничего другого он больше не писал. Пейзажи он увековечивал на холстах, а современников-живописцев — на карте. Ледник Третьякова, мысы Куинджи и Шишкина, Крамского и Васнецова, Верещагина и Репина появились на карте Новой Земли после экспедиций Александра Борисова.
Вторая встреча Раскольникова со следователем еще более напряженная. Порфирий, не таясь, объясняет свою тактику: всякое преступление — частный случай, необходимо учитывать психологию преступника. «Да и пусть, пусть его погуляет пока, пусть; я ведь и без того знаю, что он моя жертвочка и никуда не убежит от меня!» Игра Порфирия становится намеренно открытой, в его голосе звучит то откровенная издевка, то нарочитое сочувствие, он то шепчет, то хихикает, то становится совершенно спокойным: «Да уж больше и нельзя себя выдать, батюшка, Родион Романыч». Оба, и следователь, и преступник, знают правду о преступлении, они вполне объяснились между собой. Раскольников в исступлении произносит, обнаруживая игру Порфирия:
«Ты знал, что я болен, и раздражить меня хотел, до бешенства, чтоб я себя выдал, вот твоя цель!» Лишь нечаянный случай — признание в убийстве красильщика Николая Расколь-никова от неминуемого поражения. Но он понимает, что это лишь короткая передышка.
«Может быть, развязка!» — думает Раскольников, вновь увидев Порфирия. Во время последнего свидания игра заканчивается, Порфирий Петрович откровенно рассказывает Раскольнико-ву о своем расследовании убийства, дает подробный анализ его поведения, указывает на откровенные ошибки и промахи, объясняет и мотивы совершения преступления и «совершенно убежденным голосом» завершает: «Как кто убил?..<…> да вы убили, Родион Романыч!» В сцене последнего свидания обнаруживаются и положительные человеческие качества Порфирия: сочувствие преступнику, желание Он искренне советует Рас-кольникову самому «учинить явку с повинной», ибо это облегчит его участь. Он подбадривает Раскольникова, убеждая его, что он «все-таки не безнадежный подлец. Совсем не такой подлец!», что «вам Бог жизнь приготовил», советует ему: «Станьте солнцем, вас все и увидят. Солнцу прежде всего надо быть солнцем».
В поединке Раскольникова и Порфирия Петровича победил последний. Но, не признавая теорию Раскольникова, он не принимает его бунт против жизни и ее установлений.