Описание реки в следующем отрывке словно трепещет, колеблется, то приобретает сказочную прелесть: к купальне, «ступеньками, с жабой на каждой ступеньке, спускалась глинистая тропинка, начало которой не всякий отыскал бы среди ольшаника за церковью», то натуралистическую предметность: Василий, сын кузнеца, «коренастый, корявый, в залатанных брючках, с громадными босыми ступнями, окраской напоминающими грязную морковь» (неожиданное и очень точное, яркое сравнение). Красота и приподнятость описания вечера («через небо протягивалось что-то широкое, перистое, фиолетово-розовое — воздушный кряж с отрогами») контрастирует тут же с просторечными словами в описании летучих мышей, перечеркивающих красоту: «и уже шныряли летучие мыши — с подчеркнутой без звучностью и дурной быстротой перепончатых существ». Отметим ассонансы в первой части описания и противопоставленную им аллитерацию во второй: звукопись позволяет «расслышать» воспоминание героя, и это становится уже восприятием самого читателя. Мы словно слышим, как с «залихватским хрустом» рвет крючок «из маленького, круглого, беззубого рта рыбы» Василий.
Отметим маленький круг беспомощного рыбьего рта, взаимно пересекающиеся круги расходящегося по воде дождя, «среди которых появлялся другого происхождения круг, с внезапным центром, — прыгнула рыба или упал листок».
Новая Россия складывалась как многонациональное и централизованное государство. При Иване III и Василии III уже начали возникать стройная система центрального и местного управления, единые для всей страны законы. Многим не нравились эти новые порядки, но на Руси нашлось достаточно сил — и среди высших слоев общества, и среди его низов, которые поддержали стремление московских князей к централизации.
Именно эта централизация позволила Русскому государству добиться успеха в борьбе за независимость от Орды, успешно противостоять другим противникам. Вместе с тем новая государственная власть стремительно возвышалась над своими подданными. Чем более сильным и грозным было государство по отношению к своим врагам, тем меньше оно считалось с личностью человека, с правами жителей внутри страны. Дело шло к утверждению самодержавной власти правителя.
Автор проводит Гринёва и Швабрина через ряд испытаний и соблазнов. Гринёв мог заразиться цинизмом Швабрина, но он со всей душой принимает семейство Мироновых, не издевается над их нехитрой жизнью. Для Швабрина, со своей стороны, в появлении Гринёва возникла возможность вспомнить самого себя в ранней молодости, оставить свой иссушающий сарказм и претензии к жизни. Гринёв мог отказаться от дуэли или донести на Швабрина, угрожающего ему, но он без колебаний пошёл на неравный поединок, защищая честь самостоятельно. Швабрин при этом сознательно шёл на убийство, потому что никак не ожидал, что нежный юноша окажет столь серьёзное сопротивление. Увидев же, что соперник отвлёкся, и понимая, что поединок вот-вот будет завершён, поторопился нанести разящий удар. Гринёв не колебался, обороняя крепость от пугачёвцев, а Швабрин заблаговременно улизнул к мятежникам и попытался погубить Гринёва наветом при казнях в крепости. Только вмешательство Савельича спасло молодого человека.
Испытание властью — самое сложное. Получив власть над Марьей Ивановной, которой он так долго и безуспешно добивался, Швабрин прибегает к насилию и готов обречь девушку на унижения и смерть, лишь бы добиться своего. Гринёв в самых сложных ситуациях непрестанно думает о помощи любимой, а оказав её, отворачивается от Швабрина, не желая унижать его своим торжеством. Уже оказавшись в плену у правительственных войск, Швабрин, понимая, что не сможет уже выпутаться сам, хочет утянуть за собой и Гринёва, клевеща на него и злорадствуя при встрече. Гринёв же только поражён изменениями в недруге и пытается найти в нём какие-то остатки человеческих черт.
Каждая из четырёх встреч Гринёва и Швабрина всё повышает драматизм испытания и цену ответственности за принятое решение. Гринёв с самого начала пошёл по пути открытому и честному, и каждый последующий выбор имел под собой прочный фундамент. Швабрин, напротив, приняв однажды решение подлое и злое, остановиться мог уже со всё большим трудом, даже если бы захотел. Зло затягивает и, один раз допущенное, распространяется по душе очень быстро, отравляя её. Ясно, что Швабрин был полным эгоистом, и его привязанность к Маше Мироновой была такой же эгоистичной. Он думает не о её счастье, но только об ублажении своих страстей, в то время как Гринёв готов жертвовать жизнью ради любимой. Месть, к которой стремится Швабрин, вконец иссушает его, как всегда бывает с человеком, который думает не о созидании, а о разрушении. Гринёв же по ходу повести приобретает всё большую уверенность в высшей справедливости своих поступков, потому что сердцу своему он не изменял.
Отметим маленький круг беспомощного рыбьего рта, взаимно пересекающиеся круги расходящегося по воде дождя, «среди которых появлялся другого происхождения круг, с внезапным центром, — прыгнула рыба или упал листок».