в Древнем Вавилоне существовали рабовладельцы, рабы, ремесленники и крестьяне. Они умели обрабатывать землю, разводить сады, выращивать пшеницу, строить дома, плотины, шить одежду, обрабатывать кожу, торговать.
У всякого талант есть свой; Но часто, на успех прельщаясь чужой, Хватается за то иной, В чем он совсем не годен. А мой совет такой: Берись за то, к чему ты сроден, Коль хочешь, чтоб в делах успешный был конец. Какой-то смолоду Скворец Так петь щегленком научился, Как будто бы щегленком сам родился. Игривым голоском весь лес он веселил, И всякий Скворушку хвалил. Иной бы был такой доволен частью; Но Скворушка услышь, что хвалят соловья, - А Скворушка завистлив был, к несчастью, - И думает: "Постойте же, друзья, Спою не хуже я И соловьиным ладом". И подлинно запел, Да только лишь совсем особым складом: То он пищал, то он хрипел, То верещал козленком, То непутем Мяукал он котенком; И, словом, разогнал всех птиц своим пеньем. Мой милый Скворушка, ну что за прибыль в том? Пой лучше хорошо щегленком, Чем дурно соловьем.
У всякого талант есть свой; Но часто, на успех прельщаясь чужой, Хватается за то иной, В чем он совсем не годен. А мой совет такой: Берись за то, к чему ты сроден, Коль хочешь, чтоб в делах успешный был конец. Какой-то смолоду Скворец Так петь щегленком научился, Как будто бы щегленком сам родился. Игривым голоском весь лес он веселил, И всякий Скворушку хвалил. Иной бы был такой доволен частью; Но Скворушка услышь, что хвалят соловья, - А Скворушка завистлив был, к несчастью, - И думает: "Постойте же, друзья, Спою не хуже я И соловьиным ладом". И подлинно запел, Да только лишь совсем особым складом: То он пищал, то он хрипел, То верещал козленком, То непутем Мяукал он котенком; И, словом, разогнал всех птиц своим пеньем. Мой милый Скворушка, ну что за прибыль в том? Пой лучше хорошо щегленком, Чем дурно соловьем.
