Николенька Иртеньев родился, воспитывался и жил в аристократической семье, носил титул графа. В трилогии рассказывается, как взрослеет и нравственно растет мальчик, как складываются его отношения с окружающими и миром в целом. Трл- стого занимают наблюдения героя над собой, поиски душевного равновесия и смысла жизни.
«Детство». Герою десять лет. Ему хочется, чтобы его любили. Умный мальчик, наблюдательный, склонен к настоящему самоанализу, все события в доме подвергаются его нравственной оценке. В мальчике просыпаются гуманные чувства (по отношению к учителю Карлу Ивановичу).
«Отрочество». Герой задумывается о том, как живут другие люди, почему одни богаты, другие бедны, возникает желание разобраться в устройстве этого мира, постепенно складывается собственный взгляд на смысл своей жизни. Дружба с Дмитрием Нехлюдовым открывает Николеньке идеал добродетели, которому он хочет быть предан, но для этого необходимо постоянно совершенствоваться, чем герой и собирается заняться.
«Юность». Героя почти 17 лет. Пусть самосовершенствования труден, не все сразу получается, не во всем герой сразу разбирается. Николай Иртеньев разочаровывается в правилах светского поведения и составляет свои, истинные правила жизни.
Примеры из текста, подтверждающие, что Толстой глубоко проник во внутренний мир мальчика и достоверно отразил его психологию:
а) «Мне в первый раз пришла в голову ясная мысль о том, что не мы одни, то есть наше семейство, живем на свете, что не все интересы вертятся около нас, а что существует другая жизнь людей, ничего не имеющих общего с нами, не заботящихся о нас и даже не имеющих понятия о нашем существовании. Без сомнения, я и прежде знал все это; но знал не так, как я это узнал теперь, не сознавал, не чувствовал».
б) «Я не плакал, но что-то тяжелое, как камень, лежало у меня на сердце. Мысли и представления с усиленной быстротой проходили в моем расстроенном воображении; но воспоминание о несчастии, постигшем меня, беспрестанно прерывало их причудливую цепь, и я снова входил в безвыходный лабиринт неизвестности о предстоящей мне участи, отчаяния и страха».
в) «Мне кажется, что ум человеческий в каждом отдельном лице проходит в своем развитии по тому же пути, по которому он развивается и в целых поколениях, что мысли, служившие основанием различных философских теорий, составляют нераздельные части ума; но что каждый человек более или менее ясно сознавал их еще прежде, чем знал о существовании философских теорий.
Мысли эти представлялись моему уму с такою ясностью и поразительностью, что я даже старался применять их к жизни, воображая, что я первый открываю такие великие и полезные истины».
Одоевский Владимир Федорович — прозаик и литературный критик, родился в 1803 году в Москве. Отец его был древнего княжеского рода, а мать — в прошлом
крепостная крестьянка. Учился в Московском университетском благородном пансионе, в годы ученья увлекся литературным творчеством. В 1826 году переехал в Петербург, поступил на службу в Комитет иностранной цензуры, позднее стал помощником директора Публичной библиотеки и директором Румянцевского музея. Вместе с переводом музея в Москву переехал туда в 1862 году.
В 1833 году выходит в свет его первый сборник «Пестрые сказки», с этого момента начинается период расцвета его творчества.
Однажды мама и папа отправились в гости, а Шура и Петя остались дома. Наступил вечер. Домик мальчиков стоял возле самого леса.
Мальчик начали укладываться спать, но в этот миг услышали, как кто-то ходит по стене.
Они стали уверять друг друга, в том, что ни капельки ничего не боятся, что эти таинственные звуки их совсем не пугают, что они не боятся ни тигров, ни людоедов, ни каких-то там воров.
Не успели только ребята вспомнить о том, что они еще и крокодилов не страшатся.
Тут они слышат, как кто-то в тишине громко топает ногами по полу.
Мальчики сильно перепугались, и поспешили укрыться с головой одеялами на кровати. Затихли, и даже дышать перестали слушают.
Хорошо, что страхи закончились когда пришли мама и папа и включили свет. Тут все и прояснилось Оказалось мальчиков напугал простой ежик.
Ребята унесли ежика в чулан и угостили мясом и молоком.
Ежик остался жить при доме на все лето, как самое обыкновенное домашнее животное. Но больше его пыхтения никто не пугался.
«Детство». Герою десять лет. Ему хочется, чтобы его любили. Умный мальчик, наблюдательный, склонен к настоящему самоанализу, все события в доме подвергаются его нравственной оценке. В мальчике просыпаются гуманные чувства (по отношению к учителю Карлу Ивановичу).
«Отрочество». Герой задумывается о том, как живут другие люди, почему одни богаты, другие бедны, возникает желание разобраться в устройстве этого мира, постепенно складывается собственный взгляд на смысл своей жизни. Дружба с Дмитрием Нехлюдовым открывает Николеньке идеал добродетели, которому он хочет быть предан, но для этого необходимо постоянно совершенствоваться, чем герой и собирается заняться.
«Юность». Героя почти 17 лет. Пусть самосовершенствования труден, не все сразу получается, не во всем герой сразу разбирается. Николай Иртеньев разочаровывается в правилах светского поведения и составляет свои, истинные правила жизни.
Примеры из текста, подтверждающие, что Толстой глубоко проник во внутренний мир мальчика и достоверно отразил его психологию:
а) «Мне в первый раз пришла в голову ясная мысль о том, что не мы одни, то есть наше семейство, живем на свете, что не все интересы вертятся около нас, а что существует другая жизнь людей, ничего не имеющих общего с нами, не заботящихся о нас и даже не имеющих понятия о нашем существовании. Без сомнения, я и прежде знал все это; но знал не так, как я это узнал теперь, не сознавал, не чувствовал».
б) «Я не плакал, но что-то тяжелое, как камень, лежало у меня на сердце. Мысли и представления с усиленной быстротой проходили в моем расстроенном воображении; но воспоминание о несчастии, постигшем меня, беспрестанно прерывало их причудливую цепь, и я снова входил в безвыходный лабиринт неизвестности о предстоящей мне участи, отчаяния и страха».
в) «Мне кажется, что ум человеческий в каждом отдельном лице проходит в своем развитии по тому же пути, по которому он развивается и в целых поколениях, что мысли, служившие основанием различных философских теорий, составляют нераздельные части ума; но что каждый человек более или менее ясно сознавал их еще прежде, чем знал о существовании философских теорий.
Мысли эти представлялись моему уму с такою ясностью и поразительностью, что я даже старался применять их к жизни, воображая, что я первый открываю такие великие и полезные истины».