Существует три основных лазания по вертикальному канату:
в два приема;
в три приема;
без ног.
Они называются основными, потому что все другие по сути являются производными от них, немного видоизменяется лишь техника и манера выполнения движения. Эти разновидности берут свое начало в армейской физической подготовке, где благополучно выполняются и по сей день. Помимо армейской подготовки, специальное положение о лазании по канату предусмотрено в нормативах ГТО. Кроме того, канат – неотъемлемый атрибут тренировок спортивных гимнастов, многие элементы отрабатываются с его
Три вышеперечисленных варианта являются наиболее базовыми, к их изучению могут приступить атлеты практически любого уровня подготовки, если на то нет никаких серьезных противопоказаний, связанных, в первую очередь, с мышечной моторикой рук. Существуют и несколько усложненных разновидностей лазанья по канату, например, лазанье без ног с дополнительным отягощением, лазанье без ног прыжковыми движениями или лазанье с использованием только одной руки, но выполнять их рекомендуется только хорошо физически и функционально подготовленным атлетам. Неопытный атлет просто не справится со столь серьезной статодинамической нагрузкой и рискует получить травму.
В чем польза от лазанья по канату?
Лазая по канату (особенно без использования ног), атлет прорабатывает огромное количество мышечных групп (широчайшие, ромбовидные и трапециевидные мышцы спины, задние дельты, бицепсы и предплечья), тренирует силовую выносливость и взрывную силу, увеличивает силу хвата. Статическую нагрузку несут также мышцы брюшного пресса и мышцы шеи. Также увеличивается наша ловкость и координация, прорабатывается огромное количество мелких мышц-стабилизаторов, которые трудно задействовать, работая со свободными весами или в тренажерах.
Работая с весом собственного тела, мы не создаем осевой нагрузки на наш позвоночник, а также не перегружаем наши суставы и связки.
Подъем по канату дает нам отличную возможность проработать почти все крупные мышечные группы нашего торса за достаточно короткое время – всего за несколько подходов, поэтому данное упражнение завоевало огромную популярность в кроссфите.
В функциональном тренинге мы выполняем лазанье в рамках комплексов, что увеличивает эффективность нашей тренировки и вносит необходимое разнообразие. Для людей, увлекающихся единоборствами, навык лазанья по канату тоже будет чрезвычайно полезен – хорошо развитые кисти и предплечья позволят Вам легче выполнять различные броски и захваты комфортнее и увереннее чувствовать себя при борьбе в партере.
Кроме вышесказанного, вис на канате на протяжении долгого времени является своеобразным вариантом изометрической нагрузки на руки, что приведет к микротравмам Ваших сухожилий, после восстановления которых Вы почувствуете неплохую силовую прибавку в жимовых и тяговых движениях. Но помните, что как и в любом другом упражнении, все эти преимущества достижимы только при соблюдении правильной техники. Подберите ту технику, при которой Вы не чувствуете никакого дискомфорта, отработайте это движение до автоматизма и переходите к изучению более сложных вариаций.
Техники выполнения подъема по канату
Существует несколько видов техник лазанья по канату. Разберем подробно каждую из них:
Лазанье по канату в три приема
1Исходная позиция: атлет плотно держится за канат руками и ногами (носком одной и пяткой другой ноги).
2Оттолкнуться от каната ногами, согнуть их и захватить канат чуть выше тем же
3Не отпуская канат ногами, поочередно переставить руки выше и повторить движение.
Лазанье по канату в два приема
Существует два лазанья по канату в два приема.
Первый
1Исходное положение: одна рука полностью выпрямлена и обхватывает канат выше уровня головы, вторую руку держим на уровне подбородка. Захватываем канат ногами носком одной ноги и пяткой другой.
2Отталкиваемся ногами и пытаемся подтянуться на той руке, которая расположена выше.
3Второй рукой перехватываем канат выше, одновременно с этим подтягиваем ноги и занимаем исходную позицию.
Второй
1Исходное положение: руки расположены на одном уровне чуть выше уровня головы, одна расположена сразу под другой. Ногами держим канат тем же носком и пяткой.
2Оттолкнуться ногами, обхватить ими канат чуть выше, подтянуться, перехватить канат и повиснуть уже на прямых руках.
Лазанье по канату без использования ног
1Обхватите канат двумя руками, одна должна быть немного выше другой, немного согните ноги или выведите их перед собой.
2Удерживая положение ног и корпуса, поднимайтесь вверх, поочередно меняя руки и задействуя широчайшие мышцы спины и мышцы предплечий.
Рассказ вызвал очень много чувств. Трудно смириться с тем, что человек может быть настолько разным, совершать настолько разные поступки, не испытывая при этом видимых нравственных затруднений, как это делал полковник. Л.Н. Толстой специально нарисовал такой контраст, чтобы глубже подчеркнуть разломы в душах многих людей того времени. Наверное, сейчас тоже есть люди, которые меняют социальные роли, как маски, и в разных местах ведут себя совершенно противоположным образом. Анализ Л.Н. Толстого ещё тоньше, нежели у Н.В. Гоголя или М.Е. Салтыкова-Щедрина, потому что те же гоголевские персонажи принципиально не могут испытывать определённые высокие чувства, такие, как любовь, открытая радость, воодушевление; каждый момент искренности обнажает в них людей мелочных, завистливых и циничных. Совсем не таков толстовский полковник. Он может быть радостен, искренне приятен в общении, обаятелен. Но в то же время готов, надев маску армейского начальника, действовать безжалостно, с методичной холодной яростью. Человек по природе своей целостное существо, и в поведении он должен стараться исходить из единых внутренних критериев. Для Л.Н. Толстого это были христианские заповеди. Когда же эти критерии различны, то цельная личность распадается. Рассказчик инстинктивно сохранил в себе эту цельность, отказавшись входить в мир, где преуспеть можно было только путём раскола и изолирования друг от друга разных частей личности. В нормальном человеке мысль, слово и дело едины, а когда в самой сердцевине души отгораживаются противоположные мысли, человек перестаёт уподобляться богу, по образу которого он создан. Распознать таких людей гораздо сложнее, чем гоголевских персонажей, ибо их надо наблюдать в различных ситуациях. Можно незаметно попасть в зависимость от такого человека, проникнувшись к нему первоначальным доверием, тогда после возникнет потрясение, подобное тому, что испытал Иван Васильевич. Рассказ учит тому, что цельность во всех проявлениях жизни, верность единому нравственному чувству — истинно человеческие качества, они стоят над меняющимися социальными или расовыми различиями.
Повествователь— это особый художественный образ, от имени которого ведётся повествование в произведении. Иногда позиция повествователя сближается с позицией автора, иногда существенно расходится с ней. Можно вспомнить «Левшу» Лескова, «Ночь перед Рождеством» Гоголя, «Каменный цветок» Бажова: в них авторы создают яркие образы повествователей.
Повествователей два: первый, очевидно, молодой человек, ведёт повествование от первого лица— но не единственного, а множественного числа («спросили мы», «сказал один из нас»), то есть первый повествователь является как бы лицом собирательным. Он вводит нас в ситуацию, в которой происходит беседа молодых людей о влиянии условий на формирование человека; в беседе принимает участие «всеми уважаемый Иван Васильевич». Мы видим, что беседа эта не является исключением: такие разговоры происходят часто: «Часто он совершенно забывал повод, по которому он рассказывал...».
Второй повествователь, который, собственно, и рассказывает главную повесть,— Иван Васильевич. Он ведёт повествование об определяющем эпизоде своей жизни от первого лица. Перед нами — рассказ в рассказе.
Находим цитаты: «то, что я хочу рассказать, было в сороковых годах»; «Она и в пятьдесят лет была замечательная красавица. Но в молодости, восемнадцати лет, была прелестна...». Пятидесятилетие Вареньки Б. уже миновало, соответственно, беседа происходит в семидесятых-восьмидесятых годах XIX века. (Дагерротипные портреты впервые стали делать в 1839 году.) Собеседники Ивана Васильевича— молодые люди, ему же самому более пятидесяти лет.
Повествование от первого лица усиливает иллюзию достоверности рассказываемого и акцентирует внимание на образе повествователя. При этом автор словно бы «прячется», но не становится тождественным повествователю.
В рассказе «После бала» мы видим двух Иванов Васильевичей: первый — рассказчик, пожилой и мудрый человек, готовый поделиться с молодёжью своим жизненным опытом; второй— двадцатилетний юноша, впечатлительный, способный глубоко чувствовать и сопереживать.
Автор вводит в произведение двух рассказчиков, чтобы иллюзия достоверности была наиболее полной: нам кажется, что всё, рассказанное Толстым, — правда, что именно так оно и было. Автор обращает нас к чувствам, пережитым Иваном Васильевичем в сороковых годах, направляет вектор времени назад, но мы, читатели, чувствуем, что при этом автор смотрит далеко вперёд: он видит, что проблемы, которые были острыми в обществе в то время, ещё не изжиты, они остаются актуальными и в наши дни.
Произведение представляет из себя рассказ в рассказе, каждый из которых ведёт особый повествователь; художественное время первого рассказа (семидесятые-восьмидесятые годы) заключает в себе художественное время второго (сороковые годы), а финал выводит нас на новое время — на время, в котором живут читатели, и обращает к проблемам современности.
«Отец Вареньки был очень красивый, статный, высокий и свежий старик. Лицо у него было очень румяное, с белыми, а 1а
Nikolas I подвитыми усами, белыми же, подведёнными к усам бакенбардами и с зачёсанными вперёд височками, и та же ласковая радостная улыбка, как и у дочери, была в его блестящих глазах и губах. Сложен он был прекрасно, с широкой, небогато украшенной орденами, выпячивающейся по-военному грудью, с сильными плечами и длинными, стройными ногами. Он был воинский начальник типа старого служаки, николаевской выправки». После бала: «И, не отставая от него, шёл твёрдой, подрагивающей походкой высокий военный. Это был её отец, с своим румяным лицом и белыми усами и бакенбардами»; «Полковник шёл подле и, поглядывая то себе под ноги, то на наказываемого, втягивал в себя воздух, раздувая щёки, и медленно выпускал его через оттопыренную губу»; «Подать свежих шпицрутенов! — крикнул он, оглядываясь, и увидал меня»; «самоуверенный, гневный голос полковника».
Как уже было сказано в начале, у полковника нет истинного лица, его лица меняются в зависимости от той социальной роли, что он играет.
