Лев (лат. Panthera leo) — вид хищных млекопитающих, один из четырёх представителей рода пантера (лат. Panthera), относящегося к подсемейству больших кошек (Pantherinae) в составе семейства кошачьих (Felidae). Является второй по величине после тигра из ныне живущих кошек — вес некоторых самцов может достигать 250 кг.
Исторический ареал льва был значительно шире современного — ещё в раннем средневековье лев встречался на всей территории Африки, кроме пустынь и тропических лесов, также его можно было увидеть на Ближнем Востоке, Иране и даже в ряде мест южной Европы (к примеру, он обитал на части территории современного юга России, поднимаясь примерно до 45-й северной параллели). В Северной и Северо-Западной Индии лев был обычным хищником. Однако преследование со стороны человека и разрушение среды обитания привели к тому, что в Африке лев сохранился только к югу от Сахары, его ареал в настоящее время разорван. В Азии небольшая популяция существует в Гирском лесу (в индийском штате Гуджарат).
До позднего плейстоцена, около 10 000 лет назад, львы были наиболее широко распространёнными млекопитающими на Земле после человека. Их ископаемые остатки найдены в большей части Африки, на территории Евразии от Западной Европы до Индии и в Северной Америке от Юкона до Перу. Известный по наскальным росписям европейский пещерный лев, являлся, по-видимому, подвидом современного льва.
Внешний вид льва очень характерен. Это один из немногих хищников с ярко выраженным половым диморфизмом. Самцы не только значительно крупнее самок, но обладают гривой, которая у некоторых подвидов достигает большого развития и покрывает плечи, часть спины и грудь. Окраска льва желто-серая различных оттенков, грива часто того же цвета, что и шкура, но бывает тёмная, даже чёрная. Подвиды льва определяются в значительной степени по цвету гривы. За исключением гривы, шерсть на теле зверя короткая, лишь на конце хвоста кисточка длинных волос.
Хле́бное де́рево (лат. Artocarpus altilis) — однодомное дерево семейства Тутовые. Его родиной считается Новая Гвинея, откуда полинезийцы завезли его на острова Океании.В некоторых районах, особенно на океанических островах, хлебное дерево — важный источник питания. Мякоть созревших плодов (соплодий) хлебного дерева пекут, варят, сушат, засахаривают, едят сырой и даже, разминая и растирая, делают из неё тесто для своеобразных «блинчиков». Подобно бананам, недозрелые плоды используются как овощи, а зрелые, более сладкие — как фрукты. О зрелости плодов свидетельствуют капельки латекса, проступающие на его кожуре. По вкусу жареные плоды напоминают скорее картофель, чем хлеб. Свежая мякоть быстро портится, но сухари из хлебного дерева хранятся очень долго, до нескольких лет. Полинезийцы (Самоа) придумали надолго запасать плоды хлебного дерева. Их чистили, разрезали, потом плотно заворачивали в листья геликонии и банана и зарывали. Плоды перебраживали, превращаясь в тестообразную массу (masi), но не гнили, оставаясь съедобными на протяжении нескольких лет. Эту массу затем заворачивали в листья геликонии и жарили на кокосовом масле.
Белогорская крепость находилась в сорока верстах от Оренбурга. Дорога шла по крутому берегу Яика. Река еще не замерзала, и ее свинцовые волны грустно чернели в однообразных берегах, покрытых белым снегом. За ними простирались киргизские степи. Я погрузился в размышления, большею частью печальные. Гарнизонная жизнь мало имела для меня привлекательности. Я старался вообразить себе капитана Миронова, моего будущего начальника, и представлял его строгим, сердитым стариком, не знающим ничего, кроме своей службы, и готовым за всякую безделицу сажать меня под арест на хлеб и на воду. Между тем начало смеркаться. Мы ехали довольно скоро. «Далече ли до крепости?» – спросил я у своего ямщика. «Недалече, – отвечал он. – Вон уж видна». – Я глядел во все стороны, ожидая увидеть грозные бастионы, башни и вал; но ничего не видал, кроме деревушки, окруженной бревенчатым забором. С одной стороны стояли три или четыре скирда сена, полузанесенные снегом; с другой – скривившаяся мельница, с лубочными крыльями, лениво опущенными. «Где же крепость?» – спросил я с удивлением. «Да вот она», – отвечал ямщик, указывая на деревушку, и с этим словом мы в нее въехали. У ворот увидел я старую чугунную пушку; улицы были тесны и кривы; избы низки и большею частью покрыты соломою. Я велел ехать к коменданту, и через минуту кибитка остановилась перед деревянным домиком, выстроенным на высоком месте, близ деревянной же церкви.