"Это человек подлый, жадный, низкий интриган, ему нужны грязь и нужны деньги. За деньги он бы продал свою душу, и он при этом был бы прав, ибо променял бы навозную кучу на золото" - так отзывался о Талейране Оноре Мирабо, который, как известно, сам был далёк от нравственного совершенства. Собственно, подобная оценка сопровождала князя всю жизнь. Только под старость он узнал что-то вроде признательности потомков, которая, впрочем, его мало интересовала. С именем князя Шарля Мориса Талейрана-Перигора (1753-1838) связана целая эпоха. И даже не одна. Королевская власть, Революция, Империя Наполеона, Реставрация, Июльская революция... И всегда, кроме, может быть, самого начала, Талейран умудрялся быть на первых ролях. Часто он ходил по краю пропасти, вполне сознательно подставляя свою голову под удар, но побеждал он, а не Наполеон, Людовик, Баррас и Дантон. Они приходили и уходили, сделав своё дело, а Талейран оставался. Потому что он всегда умел видеть победителя и под маской величия и незыблемости угадывал побеждённого. Таким и остался он в глазах потомков: непревзойдённым мастером дипломатии, интриг и взяток. Гордый, надменный, насмешливый аристократ, изящно скрывающий свою хромоту; циник до мозга костей и "отец лжи", никогда не упускающий своей выгоды; символ коварства, предательства и беспринципности. Шарль Морис Талейран происходил из старой аристократической семьи, представители которой служили ещё Каролингам в Х в. Полученное в детстве увечье не позволило ему сделать военную карьеру, которая бы могла поправить финансовые дела обедневшего аристократа. Родители, которых он мало интересовал, направили сына по духовной стезе. Как же Талейран ненавидел эту проклятую рясу, которая путалась под ногами и мешала светским развлечениям! Даже пример кардинала Ришелье не мог подвигнуть молодого аббата на добровольное примирение со своим положением. Стремясь к государственной карьере, Талейран в отличие от многих дворян прекрасно понимал, что век Ришелье окончился и поздно брать пример с этого великого деятеля истории. Единственное, что могло утешить князя, так это посох епископа Оттенского, который принёс ему, помимо своей антикварной стоимости, некоторые доходы. Лиловая ряса не особенно мешала епископу развлекаться. Однако за светской чехардой и картами, до которых князь был большой охотник, он чутко угадывал грядущие перемены. Назревала буря, и нельзя сказать, что это огорчало Талейрана. Епископ Оттенский, при всём своём равнодушии к идеям свободы, считал необходимыми некоторые изменения государственного строя и прекрасно видел ветхость старой монархии. Созыв Генеральных штатов подхлестнул честолюбие Талейрана, который решил не упустить шанс и приобщиться к власти. Епископ Оттенский стал делегатом от второго сословия. Он быстро сообразил, что нерешительностью и неумными действиями Бурбоны губят себя. Поэтому, придерживаясь умеренных позиций, он очень скоро оставил ориентацию на короля, предпочтя правительство фейянов и жирондистов. Не будучи хорошим оратором, князь Талейран тем не менее сумел обратить на себя внимание теперь уже Учредительного собрания, предложив передать государству церковные земли. Благодарности депутатов не было предела. Вся беспутная жизнь епископа отошла на второй план, когда он, как верный последователь нищих пророков, призвал церковь добровольно, без выкупа отказаться от "ненужной" ей собственности. Этот поступок был в глазах граждан тем более героическим, что все знали: епархия - единственный источник доходов депутата Талейрана. Народ ликовал, а дворяне и церковники открыто называли князя за "бескорыстие" отступником. Заставив говорить о себе, князь всё-таки предпочёл не занимать пока первых ролей в этом не слишком стабильном обществе.
Политические: 1.В интересах развития государства, чтобы избежать изоляции от всего мира; 2. После крещения Руси "окно в Европу " позволило государству развивать и укреплять внешние связи . Экономические и культурные: 1.Вместе с развитием политических связей нужно было укрепить и экономические , торговые ( в т.ч. с Византией). 2.Единобожие соответствовало понятию единого государства во главе с монархом. .Христианство вводило новую мораль, которая укрепляло семью. 3. Христианство развитию культуры - философия, богословская литература, греч. кириллица дала основу нашей первой азбуке, первым рукописным книгам. 5.Социальное расслоение требовало новой идеологии. (язычество - равноправие) Личные: Видимо и сам Владимир задумался над собственной жизнью, где были и братоубийство, разврат. И надеялся , что христианство отпустить свои грехи и очистить душу.
- Отсутствовал аппарат управления, не существовало постоянной армии. Необходимо было привести архаичное законодательство в соответствие с новыми условиями. Все это следовало исправлять под постоянной угрозой войны с сильными соседями: Казанским и Крымским ханствами, Великим княжеством Литовским. - И, наконец, главное: верховная власть не обладала сословием верных и преданных престолу людей, имеющих опыт государственного правления. Решение этих проблем требовало колоссальных усилий, поэтому несложно понять, что некоторые вопросы правитель не смог разрешить правильным путем.
В 25-летней Ливонской войне Россия потеряла старинные русские крепости у Финского залива – Ям, Копорье, Ивангород. - Лучшая бое часто войск была перемолота на полях сражениях. -Страна была доведена до страшного разорения. +Однако ту войну нельзя назвать неудачной. Известно, какое значение имела Пруссия для продвижения германцев на восток. Названная также по имени племени пруссов, издревле живших там и совершенно истребленными германскими феодалами, она была плацдармом в тылу славянских и прибалтийских народов. Мы вправе предположить, что не будь сокрушен русскими войсками Ливонский орден, Ливония могла бы стать подобием Пруссии. Коренное население – латыши и эстонцы, – в конце концов, были бы истреблены германскими господами, как и пруссы. Германские короли, кайзеры, а потом и Гитлер имели бы еще одну мощную базу для агрессии.
-За 2 десятилетия произвола, творимого Иваном Грозным, его поданные настолько отвыкли от правильного суда, настолько разучились соотносить вину преступника и тяжесть положенной ему по закону карой, что теперь угроза самых жестоких наказаний не могла воспрепятствовать заметному росту преступности. Попытки правителей решить все эти проблемы были тщетны, и впоследствии -Россия перешла к более сильному кризису, поставившему ее на грань гибели в Смутное время.
+Но немаловажно отметить, что если мы посмотрим из нашего времени на события, предшествовавшие Ливонской войне, - на присоединение к Русскому государству Казанского и Астраханского ханств, то увидим, что помимо соперничества царей и ханов, помимо сражений, в которых гибли воины, мы увидим важнейший факт нашей истории: рост национального состава Русского государства. И до этого в нашем государстве жили не одни русские. Жили еще карелы, саамы, вепсы, ненцы, коми. И вот к этому числу прибавились татары, башкиры, чуваши, мордва, кумыки, нордайцы, кабардинцы. Зарождалось сообщество различных народов, начиналось их объединение и сближение.
"Это человек подлый, жадный, низкий интриган, ему нужны грязь и нужны деньги. За деньги он бы продал свою душу, и он при этом был бы прав, ибо променял бы навозную кучу на золото" - так отзывался о Талейране Оноре Мирабо, который, как известно, сам был далёк от нравственного совершенства. Собственно, подобная оценка сопровождала князя всю жизнь. Только под старость он узнал что-то вроде признательности потомков, которая, впрочем, его мало интересовала. С именем князя Шарля Мориса Талейрана-Перигора (1753-1838) связана целая эпоха. И даже не одна. Королевская власть, Революция, Империя Наполеона, Реставрация, Июльская революция... И всегда, кроме, может быть, самого начала, Талейран умудрялся быть на первых ролях. Часто он ходил по краю пропасти, вполне сознательно подставляя свою голову под удар, но побеждал он, а не Наполеон, Людовик, Баррас и Дантон. Они приходили и уходили, сделав своё дело, а Талейран оставался. Потому что он всегда умел видеть победителя и под маской величия и незыблемости угадывал побеждённого. Таким и остался он в глазах потомков: непревзойдённым мастером дипломатии, интриг и взяток. Гордый, надменный, насмешливый аристократ, изящно скрывающий свою хромоту; циник до мозга костей и "отец лжи", никогда не упускающий своей выгоды; символ коварства, предательства и беспринципности. Шарль Морис Талейран происходил из старой аристократической семьи, представители которой служили ещё Каролингам в Х в. Полученное в детстве увечье не позволило ему сделать военную карьеру, которая бы могла поправить финансовые дела обедневшего аристократа. Родители, которых он мало интересовал, направили сына по духовной стезе. Как же Талейран ненавидел эту проклятую рясу, которая путалась под ногами и мешала светским развлечениям! Даже пример кардинала Ришелье не мог подвигнуть молодого аббата на добровольное примирение со своим положением. Стремясь к государственной карьере, Талейран в отличие от многих дворян прекрасно понимал, что век Ришелье окончился и поздно брать пример с этого великого деятеля истории. Единственное, что могло утешить князя, так это посох епископа Оттенского, который принёс ему, помимо своей антикварной стоимости, некоторые доходы. Лиловая ряса не особенно мешала епископу развлекаться. Однако за светской чехардой и картами, до которых князь был большой охотник, он чутко угадывал грядущие перемены. Назревала буря, и нельзя сказать, что это огорчало Талейрана. Епископ Оттенский, при всём своём равнодушии к идеям свободы, считал необходимыми некоторые изменения государственного строя и прекрасно видел ветхость старой монархии. Созыв Генеральных штатов подхлестнул честолюбие Талейрана, который решил не упустить шанс и приобщиться к власти. Епископ Оттенский стал делегатом от второго сословия. Он быстро сообразил, что нерешительностью и неумными действиями Бурбоны губят себя. Поэтому, придерживаясь умеренных позиций, он очень скоро оставил ориентацию на короля, предпочтя правительство фейянов и жирондистов. Не будучи хорошим оратором, князь Талейран тем не менее сумел обратить на себя внимание теперь уже Учредительного собрания, предложив передать государству церковные земли. Благодарности депутатов не было предела. Вся беспутная жизнь епископа отошла на второй план, когда он, как верный последователь нищих пророков, призвал церковь добровольно, без выкупа отказаться от "ненужной" ей собственности. Этот поступок был в глазах граждан тем более героическим, что все знали: епархия - единственный источник доходов депутата Талейрана. Народ ликовал, а дворяне и церковники открыто называли князя за "бескорыстие" отступником. Заставив говорить о себе, князь всё-таки предпочёл не занимать пока первых ролей в этом не слишком стабильном обществе.