Человек Средневековья
- Верующий, христианин (если он живет на западе Европы) и мусульманин (если в Сирии)
- жизнь не была ценностью
- идеальным был только святой человек, которым можно было стать после смерти (ели и делали украшения из мощей святых)
- можно грешить, но нельзя быть еретиком
- богатство во власти, а не деньгах
- в человеческих отношениях важен расчет
- христианский догматизм и символизм
Человек Нового Времени
- деятельный человек, рациональный
- денежное богатство было главным
- деятельность человека Нового времени направлена на созидание мира
Человек Средневековья и человек Нового Времени диаметрально противоположны. Жизнь первого целиком и полностью сосредоточена вокруг бога, святых и религии в целом. Жизнь человека земная не имела значение, а только загробная. Поэтому грех был нормальной вещью, для которого было необходимо искупление. Человек Нового времени, наоборот, является рациональным и всеми силами старается наполнить земную жизнь человека смыслом, поскольку оценивает ее как единственную, а не предшествующую основной.
Я хотела бы познакомиться с человеком Средневековья, но общение было бы приятнее с человеком Нового времени, поскольку у меня, как современного человека, больше общего с ним.
Н. Муравьев - автор
написано вскоре после похорон Михаила, в конце 1319-го — начале 1320-го г.
ЖИТИЕ МИХАИЛА ТВЕРСКОГО. Ж. тверского князя Михаила Ярославича (1271—1318), убитого в Орде по приказу хана Узбека, было создано, как полагает В. А. Кучкин, его духовником Александром, игуменом Тверского Отроча монастыря, вскоре после гибели князя. Александр сопровождал князя в Орду и был очевидцем произошедших там событии.
Ж. написано в традиционном агиографическом каноне: оно открывается риторическим рассуждением о “венце многоцветном”, которым украшаются мученики; этот фрагмент оказывается заимствованным из переводного жития Коинта. Далее следует изложение истории христианства и его распространения на Руси; этот мотив, как полагают, возник под влиянием Чтения о Борисе и Глебе Нестора (см. Жития Бориса и Глеба). Излагая сами события, агиограф обнаруживает свою отличную информированность о них (что подтверждает мысль об авторстве Александра, находившегося с Михаилом в Орде), но дает всему происходящему типично житийную оценку. Михаил предстает в Ж. обладающим всеми христианскими добродетелями: мать воспитала его “в страхе господни и научи святым книгам и всякой премудрости”, действиями врагов Михаила руководит дьявол, а сам тверской князь постоянно руководствуется в своих поступках высоконравственными христианскими побуждениями. Так, решая ехать в Орду, где уже находится один из его сыновей, “крепкий... умом” Михаил, “исполнися смирения”, говорит: “Если я где уклонюсь, то (народ) отчизны моей весь будет пленен и истреблен, а после того и я смерть приму, так лучше мне сейчас положить душу свою за многие души”, и вспоминает при этом подвиг святого Дмитрия Солунского. В Орде, будучи на положении почетного пленника, над которым постоянно нависала угроза расправы, Михаил, “как привык смолоду, никогда не изменял правилу своему, по ночам пел псалмы Давыдовы”, и с тех пор, как покинул Владимир, постился и не спал по ночам, а беспрестанно молился и т. д. В Ж. приводятся сами молитвы святого, сочинивший их агиограф демонстрирует свое мастерство церковного ритора. Перед смертью Михаил, как подобает святому, причащается, кается и исповедуется своему духовному отцу и поет псалмы все то время, когда у хана решается его судьба. Он отвергает предложения своих спутников о побеге, с покорностью и достоинством встречает смерть. “И принял венец неувядаемый от руки Господа, которого и желал”. Над телом святого происходят чудеса: “два облака светлых всю ночь осеняли тело блаженного, расступаясь и снова соединяясь вместе, и сияя как солнце”. Видевшие знамение поняли, что князь был святым и что был убит без вины, а облака знаменуют сошествие к нему ангелов.
Ж. является одним из лучших образцов жизнеописаний святых князей-мучеников.
Изд.: ОхотниковаВ И. Пространная редакция Повести о Михаиле Тверском / Древнерусская книжность: По материалам Пушкинского дома/Сб. науч. трудов — Л., 1985—С. 16.— 27.
Объяснение: