объяснение:
сулейман стремился не создавать новую правовую структуру, а осовременивал старую.
институт состоял: 1)султан +семья 2)чиновники двора 3)руководящие работники правительства 3)постоянной армии и большого числа молодых людей, кот. готовили к службе.
существовал институт мусульманства, состоявший только из лиц, рожденных мусульманами. судьи и юристы, богословы, священники, профессора - они составляли в качестве хранителей традиций и исполнителей священного закона ислама
сулейман i - десятый по счету султан османской империи - наделил свое государство невиданным могуществом. великий завоеватель прославился еще и как мудрый автор законов, основатель новых школ и инициатор строительства архитектурных шедевров.
сулейман не зря получил прозвище великолепный: жизнь правителя наполнена не только военными успехами, султан преуспел и во внутренних делах государства. по его поручению судья ибрагим из алеппо обновил свод законов, который действовал вплоть до хх столетия. нанесение увечий и смертная казнь сократились до минимума, хотя преступники, пойманные на подделке денег и документов, мздоимстве и лжесвидетельстве, по-прежнему лишались кисти правой руки.
мудрый правитель государства, где соседствовали представители разных религий, посчитал необходимым ослабить давление шариата и предпринял попытку создать светские законы. но часть реформ так и не прижилась из-за постоянных войн.
изменилась в лучшую сторону и система образования: одна за другой стали появляться начальные школы, а выпускники, при желании, продолжали получать знания в колледжах, которые располагались в пределах восьми главных мечетей.
список женщин сулеймана великолепного возглавляет хюррем. фаворитка славянских корней, роксолана, пленница из галиции, как ее называли в европе, очаровала правителя: султан даровал ей свободу, а затем взял в законные жены – религиозный брак заключили в 1534 году.
прозвище хюррем («смеющаяся») роксолана получила за веселый нрав и улыбчивость. создательница гарема во дворце топкапы, основательница благотворительных организаций вдохновляла художников и писателей, хотя и не отличалась идеальной внешностью – подданные ценили ум и житейскую хитрость.
На протяжении XVI в. в культуре накапливались такие черты и свойства, которые по отношению ко всей предшествовавшей древнерусской духовности были безусловно кризисными и в конечном счёте переходили в новое качество, подготавливая такую ценностно-смысловую парадигму в истории русской культуры, которая бы более соответствовала наступающему Новому времени. Здесь многовековая традиция древнерусской культуры исподволь прерывалась, нарушалась. В культуре XVI в. незаметно для современников складывались представления, нормы, ценности, существенно расходившиеся с привычными и авторитетными.
Духовную жизнь, в том числе и литературу Древней Руси XVI в. обоснованно называют культурой «государственного устроения» (академик Д. Лихачёв). Становление русского централизованного государства (Московского царства) сопровождалось соответствующим литературным «обрамлением», идеологически и беллетристически обосновывавшим необходимость сильной деспотической власти для поддержания на огромной территории объединённой Русской земли справедливости и порядка.
Однако консолидация различных явлений культуры под знаком государственного официоза предполагала смысловое противостояние этой культурно-идеологической монополии государства — нараставшей в обществе культурной дифференциации, идейному плюрализму и стилевому многообразию неофициальной культуры (включая литературу и словесность вообще). Можно даже сказать, что эти две противоположные тенденции были взаимообусловлены: чем больше множились и индивидуализировались в обществе идеи и настроения, отличные от официально принятых, тем сильнее стремилось государство к их нивелированию и подавлению, тем решительнее отстаивало обязательность и незыблемость своих охранительных норм и принципов. И соответственно, чем грубее и жёстче государство навязывало обществу свои идеалы и требования, тем резче сопротивлялось общество унификации и централизации «сверху».
В этом смысле древнерусская публицистика в большинстве случаев выходит за рамки официальной литературы (включая даже Послания Ивана Грозного). Все позиции русских публицистов этого времени несут печать яркой индивидуальности каждого автора, своеобразной системы его личного взгляда на окружающий мир и смысл истории... Не случайно именно в XVI в. у многих литературных произведений появляются авторы с реальными именами, с характерными особенностями индивидуального стиля, со своеобразными чертами политического и религиозного мировоззрения...
Социокультурный монизм и ценностно-смысловое единообразие древнерусской литературы и словесности исподволь разрушались, хотя разрушавшие их личности сами того не ведали, полагая, что воспроизводят, в меру своего понимания, всё ту же каноническую парадигму Древней Руси... Самый яркий тому пример — переписка Ивана Грозного с Андреем Курбским, где в непримиримом споре столкнулись две взаимоисключающие личности, обличающие друг друга в одних и тех же грехах: вероломстве, нарушении общественного и религиозного долга, неправедном поведении, эгоизме и пр. Особенно колоритен в этом споре царь, который, по выражению академика Д. Лихачёва, несомненно, сильная личность, но жестоко подавляющая другие личности, само личностное начало.
Формула в высшей степени показательна для эпохи: личность в отношении самой себя оказывается свободной и снисходительной; в отношении же других — нетерпимой и деспотичной, а значит, не свободной от своих пристрастий. Таким был в русской культуре XVI в. не только царь Иван IV, но, по-своему, Иосиф Волоцкий и его оппоненты — «заволжские старцы», и Иван Пересветов, и Вассиан Патрикеев, и Максим Грек...
источник:https://trojden.com/books/russian-history/russian-