В литературе XVIII - XIX вв. общество кочевников представлялось аморфным, лишенным структуры, диким, неорганизованным. Считалось, что кочевые орды объединяются предводителями, которые и вносят момент организации и упорядочения в кочевую стихию. Отсюда - идеализация военных предводителей тюркских племен. Только сильная личность может преодолеть анархию кочевой среды, и социальные противоречия исчезнут под ее эгидой - такую точку зрения развивал и В. В. Бартольд в ряде своих трудов. Но позднее он отошел от представления о кочевом обществе как об аморфном; темы социальной структуры номадов и последствий соединения ее с укладом оседлого населения зазвучали в его работах весьма отчетливо.
С вопросом об общественном строе номадов соприкасается и проблема личности Чингис-хана. Если общество кочевников бесструктурно и хаотично, то Чингис-хан - историческое явление, необъяснимое предшествующей эволюцией кочевников- монголов. Если же общество последних развивается как определенная система отношений, то Чингис-хан являлся выразителем этой системы независимо от того, какими личными свойствами он обладал. В этой связи характерна эволюция взглядов Б. Я. Владимирцова: от оценки Чингис-хана как "исторического чуда" к теории "кочевого феодализма", в соответствии с которой этот завоеватель, его войны и его государство стали звеном в развитии монгольского общества. Однако именно теория "кочевого феодализма" в настоящее время пересматривается рядом ученых, среди которых наиболее определенно свое мнение изложил С. Е. Толыбеков .
Бесспорно, теория "кочевого феодализма" Б. Я. Владимирцова во многих своих частях устарела. Сразу после выхода его книги были высказаны сомнения по поводу аналогий с феодальной Европой. Уровень феодализации монголов был Б. Я. Владимирцовым явно преувеличен; оказалась спорной его теория "унаган- богола" ; отпало представление о "кочевом феодализме" как об обществе кочевников без
Новейшая, ещё не завершенная История Казахстана (в 5 томах) выделяется своей фундированностью в отношении источников и литературы, громадный перечень которых приводится в приложениях к её главам1. Эта, в целом необходимая и положительная, сторона издания стала неким его недостатком. Авторы оказались пленниками этих публикаций. Стремление втиснуть любой ценой факты источников и материалы монографий в канву истории Казахстана привело к размыванию основной сюжетной линии изложения, его стройности и логичности. В изданных томах очень много материалов, имеющих лишь косвенное отношение к истории Казахстана, а также повторов и фактологических данных, излишне загружающих текст.Однако главным недостатком издания является методологическая концепция в подходе к изложению истории нашего народа. Несмотря на реверансы в сторону цивилизационной теории и евразийской концепции во введении, в разделах о социально-экономическом развитии рефреном звучит формационный подход. В частности, на каждом шагу упоминаются положения о феодальном строе, феодальных отношениях, о классах, патриархально-родовой знати и.т.д. Вместе с тем в них получили отражение идеи о самобытности и автохтонности социального строя и культуры казахского народа.
Объяснение:
Объяснение: сарматов было социальное неравенство. Об этом говорит наличие богатых захоронений. В условиях первобытнообщинного строя все сарматы обладали равными правами. Все проблемы общины решались старейшинами и вождями совместно с членами рода, племени. Позже, во время расцвета военной демократии, важнейшие во внутренней и внешней политики рода-племени стали решаться в узком кругу вождей и старейшин, которые не считались с мнением общинников.
У сарматов военная демократия отличалась от подобной системы управления других кочевых племен. К примеру, у саков военная демократия была только для мужчин, а точнее – для мужчин, носивших оружие. А в сарматском обществе женщины тоже входили в военное сообщество племени. Доказательством тому могут служить многочисленные находки вооружения в женских погребениях. Поэтому военная демократия сарматов была равна как для мужчин, так и для женщин. В сарматском обществе женщина занимала более высокое положение, чем в аналогичных обществах кочевых племен того периода.
Древние писатели часто называют сарматов женоуправляемым народом. О сарматских женщинах-воительницах сообщали античные авторы, жившие в ту эпоху. Так, греческий историк Геродот отмечал, что их женщины «ездят верхом на охоту с мужьями и без них, выходят на войну и носят одинаковую с мужчинами одежду… Ни одна девушка не выходит замуж, пока не убьёт врага».
Геродот пересказал легенду об их происхождении от браков скифских юношей с амазонками – легендарным племенем женщин-воительниц. Эта легенда была призвана объяснить, почему савроматские женщины ездят верхом, владеют оружием наравне с мужчинами и даже замуж не выходят, пока в бою не убьют врага. Сарматские женщины-воительницы, вероятно, послужили основой древнегреческих легенд о загадочных амазонках.
Сарматские женщины могли возглавлять племена и исполнять жреческие функции. Показательно, что в могилу умершей женщины, даже девочки, нередко клали, кроме украшений, и предметы вооружения. Родовое кладбище, как правило, формировалось вокруг более раннего захоронения знатной женщины – предводительницы или жрицы, которую родичи почитали как праматерь.