Война 1812 года является одним из самых значимых событий в истории. Русская армия остановила несокрушимую армию Наполеона, а солдаты проявили колоссальный героизм. Но внутренние государственные войны были неутешительны. Большое множество населённых пунктов было уничтожено или разграблено, на их восстановление требовались немалые материальные и человеческие ресурсы. Человеческие потери были просто огромны, промышленность терпела крах. Но нет худа без добра.
Не зря война называлась «отечественной» - она породила небывалый подъём национального духа, дала импульс к пробуждению национального сознания: сражались все слои населения. Этот всплеск ещё долгое время оказывал влияние на русскую сплочённость и общность.
Благодаря победе над армией Наполеона, Россия обрела гораздо более значимый авторитет среди Европейских стран.
Последствия пробуждения национального единства пробудили интерес ко всему исконно русскому, как следствие этого русский язык приобрел огромную популярность. Такой национальный подъём выразился и в развитии движения декабристов, которые до этого принимали лишь партизанскую миссию. Победа подарила жителям государства чувство независимости, которое впоследствии подарило возможность свободомыслия в России. Война была огромной трагедией, но, в то же время, стала грандиозной победой для Российской Империи: именно благодаря этим событиям население осознало себя как единый народ, который имеет вершить славные дела.
Да, можно.
Военную и дипломатическую политику императора Юнлэ по отношению к соседним народам и государствам можно охарактеризовать как направленную на утверждение влияния «Серединного Государства» — то есть китайской Минской империи — во всех четырёх странах света[6].
Треть столетия (1402—1435 гг.), в течение которых на Минском троне были императоры Чжу Ди (Юнлэ) и его внук Чжу Чжаньцзи (Сюаньдэ), были во многих отношениях весьма необычным периодом почти трёхсотлетней истории династии Мин. По сравнению как со своими предшественниками, так и преемниками, режим Чжу Ди (и до какой-то степени, Чжу Чжаньцзи) отличался энергичной (и дорогостоящей) военной и дипломатической деятельностью, направленной на усиления влияния Минской империи за пределами так называемого «Внутреннего Китая», то есть земли между Великой стеной, Тибетским нагорьем, и морями Тихого Океана, традиционно населённой китайцами. За двадцать с небольшим лет царствия Чжу Ди его высокопоставленные посланцы, многие из которых были евнухами, посетили практически всех ближних и дальних соседей минского Китая, стараясь обеспечить хотя бы формальное, а иногда и реальное признание ими китайского императора как своего господина[7].
С точки зрения историков, среди мотивов этих операций было желание Чжу Ди получить международное признание Минской династии, пришедшей на смену монгольской династии Юань, как новой правящей династии «Серединного государства», на которое, по традиционным китайским каноном, все остальные, окраинные, народы и царства должны смотреть как на центр цивилизации.
Немаловажным было и утверждение законности его собственного пребывания на минском троне, узурпированном им у племянника Чжу Юньвэня. Этот фактор, возможно, ещё более усилился хождением слухов, что Чжу Юньвэнь отнюдь не погиб при пожаре нанкинского императорского дворца (найденное после захвата столицы тело трудно было опознать), а смог бежать, и скрывается где-то в Китае или за его пределами. Официальная «История Мин» (составленная почти 300 лет спустя) утверждает, что розыск пропавшего императора был одной из целей даже для экспедиций Чжэн Хэ[8].
Мемориальная черепаха в честь брунейского султана Абдул Маджид Хассана, умершего в 1408 г. в Нанкине во время визита ко двору императора Юнлэ
Как бы то ни было, с географической точки зрения внешняя политика режима Юнлэ было поистине всесторонней. На востоке, многочисленные китайские и корейские посольства пересекали Жёлтое море, подтверждая вассальную зависимость Кореи от Минской империи. Среди дани, посылаемой чосонскими правителями в Китай, были золото и серебро, кони и крупный рогатый скот, а также сотни девушек для гарема Чжу Ди[9]. На западе посланцы Минского императора посещали двор Тамерлана и его преемника Шахруха в Самарканде, а позднее и в Герате. (Держава Тимуридов была единственной, с кем минским императорам приходилось общаться на равных, а не как с вассалом)[10].
На севере, императором Юнлэ было проведено пять кампаний за подчинение монголов, и организовывалась меновая торговля с «мирными» монголами[10]; на юге, в 1406 г. началось вторжение во вьетское государство Дайнгу[11].
Бассейн Амура Править
Минская империя в эпоху «Юнлэ»
Фарфоровое блюдо, эпоха Юнлэ (1402-1424). Музей Восточной Азии (Стокгольм)
На северо-востоке велись кампании за подчинение народов Маньчжурии, собирательно известных как чжурчжэней; в частности, флот евнуха-адмирала Ишихи несколько раз спускался по Сунгари и Амуру, где на Тырском утёсе был возведен буддийский храм[12][13].
Тибет Править
На юго-западе и востоке, посланцы Чжу Ди (евнух Хоу Сянь и буддистский монах Чжигуан) посетили Тибет в 1405 г, и пригласили тамошнего молодого кармапу, Дешина Шекпу в Нанкин, где император оказал ему почёт и уважение. Добрый император даже приготовил войска, чтобы послать их в Тибет и при их обеспечить там господство кармаповой секты, но кармапа объяснил ему, что в такой военной нет необходимости.[14][15]
Монголы Править
Чжу Ди организовал пять походов против монголов, он сокрушил полностью остатки династии Юань и стал общаться с отдельными монгольскими племенами. Путём дипломатических усилий он ставил монгол в вассальную зависимость и в экономическую зависимость от Китая.
Объяснение:
Писать много, но можно чуток написать.
Можно лучши ответ?
Эпоха Бронзы : Европеоидная раса
Эпоха Железа : Почти Европеоидная раса (У Казахских племен уже были признаки монголоидной расы ) , но произошло переселение гуннов с Алтая на территорию Казахстана. В результате, на основе смешения племен с европеоидными и монголоидными признаками сложился местный тип Тураноидной (южно-сибирской) расы . (тем самым закрепились Монголоидные признаки)
Объяснение: