На границе к начале войны были 3 главные армии:
1-ая русская армия - 120 тысяч, командующий генерал М.Б. Барклай-де-Толли занимала правый фланг русской армии и стояла под Вильно, прикрывая Петербургское направление.
2-ая русская армия - 50 тысяч, командующий генерал П. Багратион, предотвращала возможный прорыв Наполеона на Московском направлении.
3-я русская армия - 45 тысяч, командующий генерал А. Тормасов, защищала киевское направление.
Всего же на Западной границы были размещены около 250 тысяч человек.
"Великая армия Наполеона" вторглась в Россию в составе 600 тысяч. В составе "великой французской армии" находиличсь так же 30-ти тысячный австрийский корпус.
Вассалитет как базовый принцип социальной и ментальной структуры адыгского феодализма является для нас ключом к пониманию характера данной эпохи в истории Черкесии. Далеко не случаен тот факт, что целый ряд крупных европейских обозревателей Черкесии считали феодальный строй этой страны схожим с западноевропейским. У Джорджио Интериано (1500) читаем: «Есть среди них знатные и вассалы, и сервы, или рабы»1. У П.-С. Палласа содержится точное сравнение: «Это (черкесское дворянство – С. Х.) род рыцарей, которые поддерживают между собой и в отношении подданных настоящую феодальную систему, подобную той, которую немецкое рыцарство ввело раньше в Пруссию и Лифляндию»2. У Фредерика Дюбуа де Монперэ: «Нынешнее состояние Черкесии вызывает у нас в памяти представление о цивилизации времен первых королей в Германии и Франции. Это образец феодальной, рыцарской, средневековой аристократии»3.
Черкесский вассалитет признавал право основать собственный аристократический дом как за уорками, так и за незнатными, но свободными членами общества, т. е. за тфокотлями. Якоб Рейнеггс, уроженец Саксонии, длительное время проживший в Грузии и часто бывавший в Кабарде, отмечал это фундаментальное право адыгского вассалитета: «Каждый дворянин зависит от своего наследственного князя, однако князь не может ничего делать с его рабами, крепостными или имуществом. Также мало осмеливается дворянин прикасаться к собственности своих крепостных, к его рабам, стадам, рогатому скоту или лошадям, или же присвоить себе на них малейшее право. Князь и дворянин не могут требовать от своих крепостных ничего, кроме оброка, и ни один крепостной не может быть стеснен в увеличении своего имущества, а еще менее быть проданным, битым или истязаемым. Что касается рабов, то все зависит от доброй воли его господина, но не было примера, чтобы с ним обращались жестоко или бесчеловечно, если он не провинился каким-либо образом»4. Здесь под крепостными явно имеются в виду тфокотли, что говорит либо о неправильности перевода, либо об упрощенной структуре адыгского общества. Но главное подмечено исключительно точно: существование правового и имущественного суверенитета личности в рамках адыгского вассалитета.