Здравствуй, моя любезная Марфа Ильинична!
Прибыл я в новый город Питербурх, что царем нашим на море Балтийском построен и на голландский образец поименован. Смотреть в городе этом пока не на что, пусть государь наш и говорит, что теперь столица государства русского здесь будет, но где же этому болоту сравниться с золотой Москвой, где бывал я лет пять тому назад? Разве что корабельных верфей таких, как в Питербурхе, не видал я прежде.
Всех приглашенных дворян созвали на ужин, который зовется, опять же по-заморскому, ассамблеей. Было там много чудного, чего не видал я прежде. Жалею, что не взял тебя с собой, потому как всем женам и дочерям дворянским пошили немецкие платья с шлёпами, а ты же хотела такое и просила меня. Мне ж кафтан выдали, говорят - французский, под названием жестокюр, или жустокор, я не запомнил, как именно, и шляпу треугольную. Давали напиток чёрный, африканский, а может быть, арапский, называется кофий. Напиток этот горький настолько, что пальцы на ногах мои в кулачки свернулись, но он вливает бодрость, после него хочется бежать и плясать.
Перед посещением сей ассамблеи всем нам велено было посетить цирюльника. Государь наш сам бороду сбрил и другим с бородой ходить не велит, одни лишь усы оставить разрешает. Поэтому, когда приеду я в поместье наше деревенское, ты не удивляйся, я латинскую веру не принял - теперь и православным без бороды ходить велено. Другие возмущались, а мне даже и приятно - борода все же чешется, и капуста в ней застревает, и без неё удобнее.
Приеду скоро, смотря, будут ли лошади на ямских подставах, и не размокнут ли дороги. На следующую ассамблею и тебя возьму обязательно.
Твой любящий муж,
Прохор Алексеевич Заславский
Маршрут Ермака Тимофеевича в Сибирь.