Римляне любили изображать своих противников жестокими дикарями, и карфагеняне не стали исключением.Им приписывали изуверские обычаи, их обвиняли втом, что они приносили в жертву своим богам первенцев самых знатных семей, а уж рабов на алтарях резали без счета.Между тем, единственное не подлежащее сомнению свидетельство жестокости - принесение военнопленных в жертву богам, было совершено финикийцами на стенах Тира, а вовсе не Карфагена, когда в IV веке до н. э. город был осажден греко-македонскими войсками.Истории о бросаемых в пасть медной статуи Молоха, или Ваала, младенцах - либо явная клевета, либо плод буйной фантазии врагов Карфагена.Вероятно, если бы побежденным в этой войне оказался Рим, именно о его гражданах карфагеняне, а вслед за ними и мы рассказывали бы небылицы, от которых кровь стынет в жилах. Последние археологические изыскания навели ученых на мысль, что на территории Карфагена, как и других образованных финикийцами городов, существовали детские кладбища, где хоронили умерших младенцев знатных семейств - детская смертность в. древнем мире была весьма высока.Возможно, они-то и породили чудовищные истории, которыми до сих пор любят потчевать прихожан христианские священники, живописуя жуткие нравы язычников.
(1841–1870): Попытка выйти из состояния экономической и политической изоляции. переход Латинской Америки к эпохе промышленного капитализма совпал с периодом становления в Западной Европе и США господства корпораций, монополий. В это время в Латинской Америке совпали две линии мирового развития, совмещение фазы раннего капитализма с сохранением докапиталистических элементов и капитализма зрелого, вступившего в новую монополистическую стадию. Приток иностранного капитала сыграл важную роль в капиталистическом развитии Латинской Америки, но в экономике усугубились диспропорции, "старое" и "новое" находило выражение в сочетании консервативно-традиционных и обновленческих факторов и начал в общественном развитии. Попытки уверенные вставания с колен на ноги. Социально политические и социально экономические вспышки носили порой бурный характер.
