Объективными факторами. В принципе, "реформаторы" Александра Первого и Николая Первого превосходно понимали, что положение России в области крепостного права вопиющее. Отставание Российской империи от Запада с каждым годом набирало обороты. Просто они хотели сделать то же самое, что и декабристы, только "сверху". Сам царь Николай Первый, чтобы не говорили, постепенно освобождал крестьян, переводя их в "экономические". Даже сам проект военных поселений, инициированный Аракчеевым с благословления Александра Первого был призван повысить социальный статус крестьян, превратив их в военное сословие.
Другое дело, что реализация этих планов оказалось бездарной и проводилась весьма и весьма половинчато. Главный препятствием было, конечно же, само дворянство, паразитическое сословие, сидевшее на шее не только у крестьян, но и у государства. Со времен освобождение дворян от рекрутской повинности во времена императрицы Екатерины Второй их права только возрастали. Некоторые цари откровенно боялись заговорщиков; так, Александр Первый никак не мог забыть судьбы отца, а во дворце его сына, Александра Второго в момент объявление рескрипта об освобождении крестьян стояла наготове карета — царская семья всерьёз приготовилась к бегству в случае взрыва недовольства дворянской элиты.
Впечатления Ф.Ф. Вигеля от отставки и ссылки М. Сперанского, наполненные радостью, свидетельствуют о том, что члены высшего сословия, занятые в умственном труде, писательстве, как Филипп Вигель, не разделяли догм, на которых была построена деятельность Михаила Сперанского. Он был чрезвычайно передовой для своего времени. Но высшее сословие не желало прощаться со своими привилегиями, дарованные абсолютной властью императора. Поэтому впечатления Вигеля и многих других были радостными, хотя он всего лишь уехал из Москвы и еще вернется.