В отличие от большинства бывших советских республик, на территории которых русский язык начал распространяться по мере их включения в состав Российского государства, на землях нынешней Белоруссии по-русски говорят не просто с давних пор, а со времен расселения на ней русских (восточнославянских) племен кривичей, дреговичей и радимичей. На рубеже XIX-XX веков выдающийся русский ученый-славист Е.Ф. Карский, рассматривая в своем фундаментальном труде «Белорусы» национально-культурную принадлежность этих «народностей», определенно писал, что «язык их чисто русский, быт и поэзия тоже» (Е.Ф. Карский. «Белорусы», т.1 – Минск, «БелЭн», 2006). Что касается литературной формы русского языка, то она начала развиваться на западнорусских землях с появлением на Руси в X-XI столетиях церковной литературы на церковнославянском языке. В то же время в отличие от произведений церковных писателей государственные акты и деловая переписка велись на характерном для того времени русском языке.
Потому что это был сильнейший удар по идеологическому базису СССР.
Критиковать Сталина - означало критиковать СССР, ведь это государство, по сути, было создано Сталиным., по крайне мере сталинского в нём было больше всего.
Заметьте, как только Хрущёв обрушил свою критику, зашаталась не только советская система, но и все наши социалистические страны-сателлиты: вышел из под контроля Китай и стал на несколько десятилетий нашим врагом, откололась Албания, начились брожения в Восточной Европе, которые пришлось подавлять танками.
Кстати, вступая в должность Генерального Секретаря Горбачёв(тогда ещё он не начал откровенно сдавать страну) сказал: “После критики Хрущёва мы ДО СИХ ПОР ЧЕРЕПКИ СОБИРАЕМ.” Однако, уже через два года Горбачёв встал на путь предательства государственных интересов и развернул невиданную критику сталинизма, а следовательно, и всей советской государственности.
Первую критику СССР выдержал, во многом потому, что Хрущёва вовремя убрали, вторую – горбачёвскую – СССР уже не пережил.
И хотя В. Н. Ельцин подчеркивал, что в «условиях острейшего кризиса провести реформы безболезненно не удастся», масштабы предстоящих испытаний для страны и народа в полной мере оценены не были. На сложное экономическое положение, доставшееся России в наследство от СССР, наложился поспешный раздел союзной собственности между бывшими «братскими республиками». (Надо отметить, что к 1992 г. их зависимость от взаимных поставок готовой продукции и сырья достигала в среднем 50% и лишь для России — 18%.) Разрушение единого, складывавшегося десятилетиями народнохозяйственного комплекса резко усугубило кризис во всех новых независимых государствах.
В январе 1992 г. был сделан решительный шаг на пути к рыночной экономике — освобождены цены на большинство товаров и услуг, упразднена в основном централизованно-фондовая система распределения ресурсов. Реформаторское правительство Е. Т. Гайдара, сформированное преимущественно из молодых ученых-экономистов, стремилось добиться перестройки экономики и одновременно ее стабилизации прежде всего на макроэкономическом уровне (на нем учитываются и отслеживаются самые общие стоимостные показатели: национальный доход, совокупный общественный продукт, стоимость основных производственных фондов, совокупный спрос и т. п.) за счет микроэкономических «переменных» (производство и затраты отдельных предприятий, спрос индивидуальных потребителей, цены товаров и т. п.).
В условиях сохранявшейся предельной монополизации производства это привело к резкому взлету цен: к концу 1992 г. примерно в 100—150 раз (при ожидаемом реформаторами уровне в три-четыре раза). Повышение зарплаты во много раз отставало от новых цен. В последующем это соотношение на фоне ползучего увеличения цен и зарплаты несколько выровнялось, но по-прежнему средний уровень жизни населения России остается много ниже рубежа 80—90-х гг. (в 1996 г.— примерно на 50%). Оказались фактически конфискованными государством и денежные сбережения десятков миллионов граждан в Госбанке.
С конца 1992 г. началась приватизация госсобственности. К осени 1994 г. она охватила треть промышленных предприятий и две трети предприятий торговли и услуг, а спустя два года в негосударственном секторе экономики производилось уже свыше 60% валового внутреннего продукта. Первый ее этап проводился на основе ваучеров (неименных приватизационных чеков), бесплатно выданных всем гражданам России, включая младенцев. Их можно было вкладывать в акции приватизируемых объектов. В стране появилось 40 млн. акционеров, но главным образом — номинальных, ибо до 70% акций через свободную продажу ваучеров и заданные правительством правила приватизации сконцентрировалось в руках прежних распорядителей госсобственности (номенклатуры и управленческой бюрократии), владельцев различных коммерческих структур и легализовавшихся воротил подпольного бизнеса.
В деревне происходило преобразование колхозов в производственные паевые товарищества и фермерские хозяйства.