На этой стадии тактика ирландской партии была достаточно гибкой и осторожной, а потому она и не вступала в альянс с Гладстоном. В 1885 году правительство пало, на смену ему пришли консерваторы во главе с лордом Солсбери. Поскольку тори находились в меньшинстве, они зависели от ирландцев. Парнелл верил, что консерваторов можно убедить принять закон о гомруле. Ирландцы хотели этого, потому что боялись радикальных либералов. Возможно, они проявили наивность в анализе намерений консерваторов, их сбили с толку заявления лорда Рэндолфа Черчилля (он тогда находился в зените своей блестящей карьеры). Николас Мэнсерг не сомневается в том, что в ирландских иллюзиях следует винить Черчилля:
Он всегда возражал против гомруля, и все же ни один человек, за возможным почетным исключением наместника, лорда Карнарвона, не сделал больше для убеждения ирландских лидеров в том, что сотрудничество с тори может привести их к заветной цели.
Те же иллюзии разделял и Гладстон. Он надеялся, что с ирландской поддержкой в палате общин можно убедить Солсбери принять закон о гомруле.
Он рассчитывал, что такая стратегия придаст законность большинству тори в палате лордов, на что либералы не могут надеяться. Вышло так, что родной сын Гладстона, Герберт, разрушил планы отца, преждевременно сообщив о его желании протолкнуть закон. Это сообщение имело двойной эффект. Гладстону не удалось добиться для Ирландии гомруля. Во-первых, лорду Солсбери стало известно о желании Гладстона (его кабинет уже решил разорвать переговоры с Парнеллом). Во-вторых, разглашение намерения Гладстона привлекло внимание Джозефа Чемберлена, лидера радикалов, и он полностью настроился против него.
Гладстон и, разумеется, Парнелл думали, что Чемберлен сочувствует ирландским настроениям, однако они ошибались. Чемберлен выступал против принуждения и даже освобождению ирландского лидера из Килмингейма, но никак не мог согласиться на сужение власти имперского парламента. В 1880 году он заявил, что «Ирландии не может быть предоставлена национальная независимость», а также что «необходимость отмены конституции в Ирландии не доказана...». В националистических кругах его и Дилка недолюбливали как лидеров нонконформистского радикального крыла либеральной партии, да и в вопросах социальной политики с Парнеллом и ирландцами у них было мало общего.
Последовавшая за тем драма соткана из череды недоразумений. Гладстон и Парнелл думали, что консерваторов можно использовать для достижения ирландских целей, и ошибочно они видели в Джозефе Чемберлене союзника в отстаивании гомруля. Первый просчет объясняет публичную поддержку Парнеллом консерваторов на декабрьских выборах 1885 года. Второй просчет Гладстона в июне 1886 года закончился непрохождением первого закона о гомруле.
Третий кабинет Гладстон сформировал в феврале 1886 года, и билль стал главной его целью, однако с самого начала дело было обречено на неудачу. Либералы встали стеной, да и Чемберлен отказал в поддержке, когда хорошенько вчитался в текст закона. Согласно этому документу, ирландские члены парламента уходили из Вестминстера. В Ирландии должен был появиться однопалатный парламент, управляющий всем, кроме внешней политики, обороны и торговли. Имперские полномочия весьма существенно сужались, и Чемберлену это не понравилось. В марте 1886 года он подал в отставку. Когда в июне 1893 года билль был представлен к голосованию, либералы во главе с Чемберленом выступили против, и палата общин его отвергла. Ирландские члены парламента кричали ему «Иуда!» и «Предатель!», но в июле после голосования было объявлено: 316 консерваторов и 78 либералов выступили против гомруля, «за» проголосовали 191 либерал и 85 ирландских патриотов.
Еще одним фактором стала яростная оппозиция гомрулю в Ольстере. Лорд Рэндолф Черчилль разыграл свою знаменитую «оранжевую карту», что подтвердило неправильное суждение о нем Парнелла. Черчилль призвал ольстерских протестантов бороться против гомруля. Он представил тот как средство развала империи. Протестантов не пришлось долго убеждать. Единение католиков и протестантов, бывшее отличительной чертой ирландского восстания 1798 года, бесследно исчезло.
Оглядываясь назад, трудно не согласиться с вердиктом Николаса Мэнсерга по поводу поражения 1886 года:
Чем внимательнее изучаешь политическое положение 1886 года, тем больше убеждаешься: даже при самом искусном использовании голосов ирландцев аннулирования унии добиться было невозможно.
Попытка Гладстона протолкнуть гомруль любой ценой провалилась и из-за того, что он переоценил силу своей партии, и из-за неготовности электората принять его доводы. Один вопрос, однако, был выяснен: если гомруль когда-нибудь будет принят, произойдет это только при объединении либералов и ирландских патриотов. И Гладстон поставил себе целью этого добиться.
Потому что почувствовали свою силу. Зависимость от сеньоров означала дополнительные повинности, каждому приходилось платить дополнительные деньги. От такой дополнительной обузы человек всегда стремиться избавиться, если чувствует, что у него есть на это силы. У городов силы были.
В средние века, если крестьянин, сбежавший от хозяина проживёт в городе 1 год и 1 день, он становился свободным от трудовой повинности
Ремесленники объединялись для того, чтобы не нужно было платить много налогов, а делить их на части, и для того, чтобы можно было в кратчайшие сроки выпустить большее количество продукции.
Это значит, что когда в феодальной Европе крепостной крестьянин убегал от своего феодала в город, то приобретал личную свободу и больше не был крепостным. Но там, помнится, надо было какое-то время прожить, год, кажется. То есть был крепостной серв, убежал от феодала-хозяина, то феодал имеет право разыскивать и возвратить себе этого серва и наказать его. А если серв убежал в город и там пожил, что феодал не имеет над ним власти. Вот и стали говорить: городской воздух делает человека свободным. А в России другой афоризм был - С Дона выдачи нет.
Відповідь:
Борьба за гомруль, 1885—1886 годы
На этой стадии тактика ирландской партии была достаточно гибкой и осторожной, а потому она и не вступала в альянс с Гладстоном. В 1885 году правительство пало, на смену ему пришли консерваторы во главе с лордом Солсбери. Поскольку тори находились в меньшинстве, они зависели от ирландцев. Парнелл верил, что консерваторов можно убедить принять закон о гомруле. Ирландцы хотели этого, потому что боялись радикальных либералов. Возможно, они проявили наивность в анализе намерений консерваторов, их сбили с толку заявления лорда Рэндолфа Черчилля (он тогда находился в зените своей блестящей карьеры). Николас Мэнсерг не сомневается в том, что в ирландских иллюзиях следует винить Черчилля:
Он всегда возражал против гомруля, и все же ни один человек, за возможным почетным исключением наместника, лорда Карнарвона, не сделал больше для убеждения ирландских лидеров в том, что сотрудничество с тори может привести их к заветной цели.
Те же иллюзии разделял и Гладстон. Он надеялся, что с ирландской поддержкой в палате общин можно убедить Солсбери принять закон о гомруле.
Он рассчитывал, что такая стратегия придаст законность большинству тори в палате лордов, на что либералы не могут надеяться. Вышло так, что родной сын Гладстона, Герберт, разрушил планы отца, преждевременно сообщив о его желании протолкнуть закон. Это сообщение имело двойной эффект. Гладстону не удалось добиться для Ирландии гомруля. Во-первых, лорду Солсбери стало известно о желании Гладстона (его кабинет уже решил разорвать переговоры с Парнеллом). Во-вторых, разглашение намерения Гладстона привлекло внимание Джозефа Чемберлена, лидера радикалов, и он полностью настроился против него.
Гладстон и, разумеется, Парнелл думали, что Чемберлен сочувствует ирландским настроениям, однако они ошибались. Чемберлен выступал против принуждения и даже освобождению ирландского лидера из Килмингейма, но никак не мог согласиться на сужение власти имперского парламента. В 1880 году он заявил, что «Ирландии не может быть предоставлена национальная независимость», а также что «необходимость отмены конституции в Ирландии не доказана...». В националистических кругах его и Дилка недолюбливали как лидеров нонконформистского радикального крыла либеральной партии, да и в вопросах социальной политики с Парнеллом и ирландцами у них было мало общего.
Последовавшая за тем драма соткана из череды недоразумений. Гладстон и Парнелл думали, что консерваторов можно использовать для достижения ирландских целей, и ошибочно они видели в Джозефе Чемберлене союзника в отстаивании гомруля. Первый просчет объясняет публичную поддержку Парнеллом консерваторов на декабрьских выборах 1885 года. Второй просчет Гладстона в июне 1886 года закончился непрохождением первого закона о гомруле.
Третий кабинет Гладстон сформировал в феврале 1886 года, и билль стал главной его целью, однако с самого начала дело было обречено на неудачу. Либералы встали стеной, да и Чемберлен отказал в поддержке, когда хорошенько вчитался в текст закона. Согласно этому документу, ирландские члены парламента уходили из Вестминстера. В Ирландии должен был появиться однопалатный парламент, управляющий всем, кроме внешней политики, обороны и торговли. Имперские полномочия весьма существенно сужались, и Чемберлену это не понравилось. В марте 1886 года он подал в отставку. Когда в июне 1893 года билль был представлен к голосованию, либералы во главе с Чемберленом выступили против, и палата общин его отвергла. Ирландские члены парламента кричали ему «Иуда!» и «Предатель!», но в июле после голосования было объявлено: 316 консерваторов и 78 либералов выступили против гомруля, «за» проголосовали 191 либерал и 85 ирландских патриотов.
Еще одним фактором стала яростная оппозиция гомрулю в Ольстере. Лорд Рэндолф Черчилль разыграл свою знаменитую «оранжевую карту», что подтвердило неправильное суждение о нем Парнелла. Черчилль призвал ольстерских протестантов бороться против гомруля. Он представил тот как средство развала империи. Протестантов не пришлось долго убеждать. Единение католиков и протестантов, бывшее отличительной чертой ирландского восстания 1798 года, бесследно исчезло.
Оглядываясь назад, трудно не согласиться с вердиктом Николаса Мэнсерга по поводу поражения 1886 года:
Чем внимательнее изучаешь политическое положение 1886 года, тем больше убеждаешься: даже при самом искусном использовании голосов ирландцев аннулирования унии добиться было невозможно.
Попытка Гладстона протолкнуть гомруль любой ценой провалилась и из-за того, что он переоценил силу своей партии, и из-за неготовности электората принять его доводы. Один вопрос, однако, был выяснен: если гомруль когда-нибудь будет принят, произойдет это только при объединении либералов и ирландских патриотов. И Гладстон поставил себе целью этого добиться.
Пояснення: