Заштрихуйте на контурной карте один четырёхугольник, образованный градусной сеткой, в котором находились греческие города-государства Ольвия, Пантикапей, Херсонес.
Уже в XV веке необходимость государственного единства становится настолько очевидной, что «государственный интерес» начинает рассматриваться как высшее мерило в политике. Этот «государственный интерес» в конечном счете есть интерес господствующего класса в целом. Но он возводится на уровень «общего блага», которое должно осуществляться государством в случае надобности даже путем насилия.
Ради осуществления «общего блага» хороши все средства. Религия перестает играть заметную роль в политике. Политика перестает связываться с моралью. в новейшее время, не говоря уже о более ранних авторах, сила изображалась как основа права; благодаря этому теоретическое рассмотрение политики освободилось от морали...»
Раньше других и наиболее последовательно эти новые взгляды на государство и политику были выражены у Макиавелли.
«Государю, — заключает Макиавелли, — необходимо обладать духом настолько гибким, чтобы принимать направление, указываемое веяниями и превратностями судьбы, и, не уклоняться от пути добра, если это возможно, но уметь вступать и на путь зла, если это необходимо».
О политическом реализме Макиавелли, выросшем из потребностей эпохи, свидетельствует то, что его идеи разделялись крупнейшими политическими деятелями и дипломатами позднего средневековья и нового времени.
В Вавилонии процветало рабство. Рабов покупали и продавали как домашний скот и другое имущество. Наказывали рабов, отрезая им уши. Трудиться рабы могли, а вот побег с отрезанными ушами был уже невозможен. Окружающие знали, что это строптивый раб. Свободный вавилонянин попадал в рабство из – за бедности. Кормить семью было нечем, бедняк брал в долг, а отдать не мог. Тогда кредитор мог потребовать: «Отдавай сына, дочь или свою жену. Они будут работать у меня в доме как рабы». Но отрабатывать долги свободный должен был лишь три года. Потом его отпускали на свободу. Если долги отрабатывал сын должника, то продать или убить его кредитор не мог. Иначе в наказание у него самого убивали сына.
Уже в XV веке необходимость государственного единства становится настолько очевидной, что «государственный интерес» начинает рассматриваться как высшее мерило в политике. Этот «государственный интерес» в конечном счете есть интерес господствующего класса в целом. Но он возводится на уровень «общего блага», которое должно осуществляться государством в случае надобности даже путем насилия.
Ради осуществления «общего блага» хороши все средства. Религия перестает играть заметную роль в политике. Политика перестает связываться с моралью. в новейшее время, не говоря уже о более ранних авторах, сила изображалась как основа права; благодаря этому теоретическое рассмотрение политики освободилось от морали...»
Раньше других и наиболее последовательно эти новые взгляды на государство и политику были выражены у Макиавелли.
«Государю, — заключает Макиавелли, — необходимо обладать духом настолько гибким, чтобы принимать направление, указываемое веяниями и превратностями судьбы, и, не уклоняться от пути добра, если это возможно, но уметь вступать и на путь зла, если это необходимо».
О политическом реализме Макиавелли, выросшем из потребностей эпохи, свидетельствует то, что его идеи разделялись крупнейшими политическими деятелями и дипломатами позднего средневековья и нового времени.