Судя по рельефным гробничным изображениям, работники вельможеского хозяйства получали довольствие из вельможеских складов и производств - с огородов, пастбищ, рыбных угодий, из житниц, пищевого ведомства (зерно, рыбу, хлеб, овощи, пиво). Мы видим, как земледельцам выдают одежду - короткий передник - и специальное масло для умащения, так как, работая под безоблачным египетским небом при жарком солнце, почти обнаженный земледелец вынужден был смазывать тело каким-либо жировым составом. Были ли у работника помимо хозяйского довольствия какие-то дополнительные средства к существованию, нам неизвестно. Но на тех же гробничных рельефах изредка изображается рынок для мелкого обмена, участниками которого были, по-видимому, также труженики вельможеского хозяйства. Здесь шла бойкая торговля: зерно, хлеб, овощи, рыбу обменивали на рыболовные крючки, обувь, зеркала, бусы, другие ремесленные изделия. Мерилом стоимости было зерно или полотно. Наличие такого рынка можно объяснить существованием определенного избытка пищевых продуктов у части тружеников, а также, вероятно, и существованием в ремесленном производстве урочной системы. Норма выработки была, видимо, близка к полной производительной возможности работника, но, выполнив свой урок, он, наверное, мог изготовить дополнительные изделия, которые уже считались принадлежащими лично ему и могли быть обменены на рынке. Если это действительно было так, то работники вельможеского хозяйства могли обладать определенной личной движимостью и распоряжаться ею по своему усмотрению. Царское и храмовое хозяйства эпохи Древнего царства, от которых до нас дошли значительно более скудные сведения, судя по всему, были организованы по тому же принципу. Сейчас наши представления об организации храмового хозяйства становятся более определенными благодаря сенсационному открытию чехословацкой экспедицией архива припирамидного храма Неффиркара в Абу-Сире. Сведений о средних и мелких хозяйствах этой эпохи у нас почти нет. Учитывая несомненно большую роль вельможеских хозяйств в экономике страны эпохи Древнего царства, необходимо выявить их связь с царским (государственным) хозяйством. Известно, что в египетских памятниках "собственный дом" вельможи выступает как нечто "внешнее" по отношению к "внутреннему", государственному (царскому) хозяйству. В состав "собственного дома" вельможи входили земли и имущество, унаследованные от родителей. Владельцами такого наследия становились по преимуществу старшие сыновья покойного главы семейства. Вот почему, в частности, младшие братья вельможи вынуждены были служить в его доме, кормиться за счет его хозяйства. Вельможа мог располагать имуществом, полученным по завещанию от других лиц, а также доставшимся ему "за вознаграждение", т.е. купленным. Складывается впечатление, что унаследованным, завещанным, купленным имуществом и землей вельможа имел право распоряжаться по своему усмотрению, как своей полной собственностью, своим достоянием "по истине" (именно из этого достояния вельможа, вероятно, выделял землю и средства на обеспечение своего заупокойного культа, предусматривавшего содержание большого штата заупокойных жрецов при его гробнице). Наряду с достоянием "по истине" вельможа располагал достоянием "по службе", которым он, по-видимому, полностью распоряжаться не мог, так как оно принадлежало не ему лично, а его должности и могло быть отобрано вместе с должностью, поэтому свое достояние "по истине" и "по должности" вельможа четко разграничивал. Вместе с тем памятники свидетельствуют, что благополучие вельможи зависело прежде всего от его должностного достояния,, и вне служебной карьеры мы не можем представить себе вельможу Древнего царства. Необходимо иметь в виду, что должности в Египте, как правило, были потомственными, передавались от отца к сыну, но при этом такая передача должности всякий раз утверждалась царем. Таким образом, личное и должностное в "собственном доме" вельможи тесно переплетается.
Вдруг подумал: «А ведь это волшебство – неплохая штука! И с разбойниками я поступил в общем-то довольно глупо. Я же мог заставить их отдать мне все деньги, какие у них были. Может, вернуться и поискать их?»И он повернул было обратно, как вдруг увидел, что навстречу едет почтовая карета.– Вот это меня даже больше устроит! Лошади бежали быстро, позванивая бубенчиками,и кучер на козлах весело насвистывал песенку. Рядом с ним сидел вооруженный жандарм.– Привет, барабанщик! Тебя подвезти?– Нет, мне и тут хорошо.– Тогда сойди с дороги, дай проехать.– А вы сначала потанцуйте!«Трам-тара-там-там! Трам-там-там!» – загремел барабан. И тотчас затанцевали лошади, соскочил на землю кучер и давай притоптывать ногами. А уж как смешно плясал жандарм, выронивший свое ружье! И пассажиры все тоже пустились в пляс.А надо вам сказать, что в этой почтовой карете везли <в банк золото – три ящика. Наверное, килограммов триста. Солдат одной рукой продолжал бить в барабан, другой сбросил ящики на дорогу и ногой задвинул их в кусты.– Пляшите! Пляшите!– Хватит! Хватит! Больше не можем!– Тогда уезжайте, да побыстрее! И не оборачиваться!…Почтовая карета уехала без своего драгоценного груза. А солдат стал богатым-пребогатым, как миллионер… Теперь он мог купить себе виллу, жить бездельником и жениться на дочери какого-нибудь важного чиновника. А еще понадобятся деньги, так ему и в банк идти не надо – достаточно вспомнить о барабане.
Но на тех же гробничных рельефах изредка изображается рынок для мелкого обмена, участниками которого были, по-видимому, также труженики вельможеского хозяйства. Здесь шла бойкая торговля: зерно, хлеб, овощи, рыбу обменивали на рыболовные крючки, обувь, зеркала, бусы, другие ремесленные изделия. Мерилом стоимости было зерно или полотно. Наличие такого рынка можно объяснить существованием определенного избытка пищевых продуктов у части тружеников, а также, вероятно, и существованием в ремесленном производстве урочной системы. Норма выработки была, видимо, близка к полной производительной возможности работника, но, выполнив свой урок, он, наверное, мог изготовить дополнительные изделия, которые уже считались принадлежащими лично ему и могли быть обменены на рынке. Если это действительно было так, то работники вельможеского хозяйства могли обладать определенной личной движимостью и распоряжаться ею по своему усмотрению. Царское и храмовое хозяйства эпохи Древнего царства, от которых до нас дошли значительно более скудные сведения, судя по всему, были организованы по тому же принципу. Сейчас наши представления об организации храмового хозяйства становятся более определенными благодаря сенсационному открытию чехословацкой экспедицией архива припирамидного храма Неффиркара в Абу-Сире. Сведений о средних и мелких хозяйствах этой эпохи у нас почти нет.
Учитывая несомненно большую роль вельможеских хозяйств в экономике страны эпохи Древнего царства, необходимо выявить их связь с царским (государственным) хозяйством. Известно, что в египетских памятниках "собственный дом" вельможи выступает как нечто "внешнее" по отношению к "внутреннему", государственному (царскому) хозяйству. В состав "собственного дома" вельможи входили земли и имущество, унаследованные от родителей. Владельцами такого наследия становились по преимуществу старшие сыновья покойного главы семейства. Вот почему, в частности, младшие братья вельможи вынуждены были служить в его доме, кормиться за счет его хозяйства. Вельможа мог располагать имуществом, полученным по завещанию от других лиц, а также доставшимся ему "за вознаграждение", т.е. купленным. Складывается впечатление, что унаследованным, завещанным, купленным имуществом и землей вельможа имел право распоряжаться по своему усмотрению, как своей полной собственностью, своим достоянием "по истине" (именно из этого достояния вельможа, вероятно, выделял землю и средства на обеспечение своего заупокойного культа, предусматривавшего содержание большого штата заупокойных жрецов при его гробнице). Наряду с достоянием "по истине" вельможа располагал достоянием "по службе", которым он, по-видимому, полностью распоряжаться не мог, так как оно принадлежало не ему лично, а его должности и могло быть отобрано вместе с должностью, поэтому свое достояние "по истине" и "по должности" вельможа четко разграничивал. Вместе с тем памятники свидетельствуют, что благополучие вельможи зависело прежде всего от его должностного достояния,, и вне служебной карьеры мы не можем представить себе вельможу Древнего царства. Необходимо иметь в виду, что должности в Египте, как правило, были потомственными, передавались от отца к сыну, но при этом такая передача должности всякий раз утверждалась царем. Таким образом, личное и должностное в "собственном доме" вельможи тесно переплетается.