По окончании Смутного времени, правительство новой династии — Романовых — приступает к активной законотворческой деятельности.
Интенсивный рост числа указов за период от Судебника 1550 года до Уложения 1649 года виден из следующих данных:
1550—1600 гг. — 80 указов;1601—1610 гг. − 17;1611—1620 гг. — 97;1621—1630 гг. — 90;1631—1640 гг. — 98;1641—1648 гг. — 63 указа.Всего за 1611—1648 гг. — 348, а за 1550—1648 гг. — 445 указов[1]
В итоге к 1649 году в Российском государстве существовало огромное количество законодательных актов, которые не только устарели, но и противоречили друг другу.
Этому хаосу разбросанность нормативных актов по ведомствам (по традиции новые законы издавались по запросу того или иного отраслевого приказа, а после утверждения «приписывались» к указной книге этого приказа). Имело место и отсутствие координации в правоприменительной деятельности: зачастую о новой записи в указной книге знали только чиновники конкретного приказа.
Кроме того, казуальный характер правовых норм[2] предшествующего периода становился неэффективным. Законодатель теперь стремился регламентировать правовые основы, то есть перейти к нормативному толкованию правовых норм[3].
К принятию Уложения подтолкнул и вспыхнувший в 1648 году в Москве Соляной бунт; одним из требований восставших был созыв Земского Собора и разработка нового уложения. Бунт постепенно затих, но в качестве одной из уступок восставшим царь пошел на созыв Земского собора, который продолжал свою работу вплоть до принятия в 1649 году Соборного Уложения. Достоверный источник
По свидетельству маршала Жукова, Сталин был убежден, что Германия не начнет войны против СССР, не разбив предварительно Англию. "Начать поход против Советского Союза, не закончив войны на Западе, Гитлер и его окружение не рискнут, не такие они дураки, чтобы вести сейчас войну на два фронта", – говорил Сталин своим приближенным. Он считал, что войну, к которой Советский Союз еще не готов, можно оттянуть на несколько лет, а за это время завершить подготовку к ней. Поэтому Сталин очень опасался всяких провокаций, которые могли бы вызвать вооруженное столкновение с Германией, и подозревал Англию в их подготовке.