Огузское государство или Конфедерация Огузов (756—1055) было основано огузами. Первоначально огузы кочевали в Семиречье. Вытесненные карлуками, огузы переселились на среднее течение Сырдарьи. Позднее они расселились от Сырдарьи до Волги. Политической консолидации союза племён огузов борьба с печенегами. Китайские источники, восходящие к VII-VIII векам, утверждают, что Огузская конфедерация Токуз-Огуз (китайское Гу–су, Кут для Огузов) последовательно показана в окрестностях Иссык-Куля-Таласа. Из района Иссык-Куля центр Огузской конфедерации под давлением беженцев жёлтых тюргешей переместился в низовья Сырдарьи.
Анонимный персидский автор сочинения под названием «Границы мира», при описании Хазарского (Каспийского) моря упоминает огузов и Хорезм на востоке, на севере – снова Огузов, затем, на севере и северо-западе, — хазар... Не смотря на то, что сам он никогда не путешествовал, это "описание очень напоминает рисунок Каспия на карте мира Ибн Хаукала". Хазарский царь Иосиф утверждал, что восточные границы его государства доходят до Ургенча. Хотя до этого Ибн Фадлан, следовавший караваном из Багдада в волжскую Булгарию через Среднюю Азию в 921 году, не пересекал территорий, принадлежавших хазарам. В 960-е годы от ударов Святослава и Огузов, Хазарский каганат был сокрушён.
В 985 году между огузами и киевским князем Владимиром был заключен военный союз против поволжских булгар.
На рубеже X—XI веков в государстве были нередки народные восстания против хищнических сборов налогов. Особенно такие восстания участились во второй половине X века при Али ябгу. Этой ситуацией хотели воспользоваться сельджуки, которые возглавили восстания и захватили Дженд, но вскоре были вынуждены покинуть эти места. Во время правления последнего ябгу огузов Шах-Малика государство усилилось. В 1041 году он подавил восстание, покорил Хорезм, спустя 2 года попал в плен к сельджукам и был казнён. Это был последний правитель Огузской державы.
Восстание народа против высоких налогов ослабили государство огузов. Борьбу против огузских правителей возглавили вожди сельджуков. Ослабленная держава огузов пала под натиском кипчакских племён. Значительная часть огузов под натиском кипчаков ушла в Восточную Европу и Малую Азию. В XI веке началось продвижение огузов в Иран и Переднюю Азию. Это движение было возглавлено правителями племени канык Тогрул-беком и Чагры-беком, внуками Сельджука, по имени которого племена, участвовавшие в движении, назывались сельджуками. В 1025 г. часть сельджуков поселилась на территории современной Туркмении у города Ниса. В 1034—1035 гг. к ним присоединились подданные Тогрул бека. В 1038—1040 гг. сельджуки выступили против Газневидов и захватили Нишапур.
Таким образом, в середине XI века в силу внутренних и внешних противоречий огузское государство пало, а его население вошло в состав кыпчакской державы или ушло с сельджуками. Значительная часть огузов ушла в пределы Восточной Европы и Малой Азии, другая часть перешла под власть караханидов и сельджукских правителей Хорасана. Остатки разбитых кыпчаками огузов в дальнейшем растворились среди тюркоязычных племен Дешт-и-Кыпчака. Впоследствии сельджуки смогли создать огромное государство, в состав которого входила Малая Азия, Иран, часть Закавказья и Средней Азии.
Соборное Уложение от неслось к крепостным крестьянам довольно поверхностно: статья 3 главы 10 утверждает, будто «по нынешний государев указ государевы заповеди не было, что никому за себя крестьян (речь идет о беглых) не приимати» , тогда как указ 1641 г. ясно говорит: «Не приимай чужих крестьян и бобылей» . Почти вся XI глава Уложения трактует только о крестьянских побегах, не выясняя ни сущности крестьянской крепости, ни пределов господской власти, и набрана кой с какими прибавками из прежних узаконении, не исчерпывая, впрочем, своих источников. При составлении схемы крестьянской крепости по казуальным статьям Уложения эти узаконения пополнить недомолвки не исправного кодекса. Закон 1641 г. различает в составе крестьянской крепости три исковые части: крестьянство, крестьянские животы и крестьянское владение.
Так как крестьянское владение значит право владельца на труд крепостного крестьянина, а крестьянские животы - это его земледельческий инвентарь со всею движимостью, «пашенной и дворовой посудой» , то под крестьянством остается разуметь самую принадлежность крестьянина владельцу, т. е. право последнего на личность первого не зависимо от хозяйственного положения и от употребления, какое делал владелец из крестьянского труда. Это право укреплялось прежде всего писцовыми и переписными книгами, а также и «иными крепостями» , где крестьянин или его отец написан за владельцем.
Безвредное пользование этими тремя составными частями крестьянской крепости зависело от степени точности и предусмотрительности, с какою закон определял условия крестьянского укрепления. По Уложению крепостной крестьянин наследственно и потомственно был крепок лицу, физическому или юридическому, за которым его записала писцовая или однородная с ней книга; он был этому лицу крепок по земле, по участку в том имении, в поместье или вотчине, где его заставала перепись; на конец, он был крепок состоянию, крестьянскому тяглу, которое он нес по своему земельному участку. Ни одно из этих условий не проведено в Уложении последовательно. Оно запрещало переводить поместных крестьян на вотчинные земли, потому что это разоряло государственные имущества, какими были поместья, запрещало владельцам брать служилые кабалы на своих крестьян и их детей и отпускать поместных крестьян на волю, потому что тот и другой акт выводил крестьян из тяглого состояния, лишая казну податных плательщиков; но рядом с этим оно разрешало увольнение вотчинных крестьян.
Кроме того, Уложение молчаливо допускало или прямо утверждало совершавшиеся в то время между землевладельцами сделки, которые отрывали крестьян от их участков, допускало отчуждения без земли и притом с отнятием животов, даже предписывало переводы крестьян от одного владельца к другому без всякого повода с крестьянской стороны, по вире самих господ. Дворянин, продавший после переписи свою вотчину с беглыми крестьянами, подлежавшими возврату, обязан был вместо них отдать покупщику из другой своей вотчины «таких же крестьян» , неповинных в плутне своего господина, или у помещика, убившего без умысла чужого крестьянина, брали по суду ею «лучшего крестьянина с семьей» и передавали владельцу убитого.
Закон оберегал только интересы казны или землевладельца; власть помещика встречала законную преграду только при столкновении с казенным интересом. Личные права крестьянина не принимались в расчет; его личность исчезала в мелочной казуистике господских отношений; его, как хозяйственную подробность, суд бросал на свои весы для восстановления нарушенного равновесия дворянских интересов. Для этого даже разрывали крестьянские семьи: крепостная беглянка, вышедшая замуж за вдовца, крестьянина или холопа чужого господина, выдавалась своему владельцу с мужем, но дети его от первой жены оставались у прежнего владельца. Такое противоцерковное дробление семьи закон допускал совершать безразлично над крестьянином так же, как и над холопом.
Соборное Уложение от неслось к крепостным крестьянам довольно поверхностно: статья 3 главы 10 утверждает, будто «по нынешний государев указ государевы заповеди не было, что никому за себя крестьян (речь идет о беглых) не приимати» , тогда как указ 1641 г. ясно говорит: «Не приимай чужих крестьян и бобылей» . Почти вся XI глава Уложения трактует только о крестьянских побегах, не выясняя ни сущности крестьянской крепости, ни пределов господской власти, и набрана кой с какими прибавками из прежних узаконении, не исчерпывая, впрочем, своих источников. При составлении схемы крестьянской крепости по казуальным статьям Уложения эти узаконения пополнить недомолвки не исправного кодекса. Закон 1641 г. различает в составе крестьянской крепости три исковые части: крестьянство, крестьянские животы и крестьянское владение.
Так как крестьянское владение значит право владельца на труд крепостного крестьянина, а крестьянские животы - это его земледельческий инвентарь со всею движимостью, «пашенной и дворовой посудой» , то под крестьянством остается разуметь самую принадлежность крестьянина владельцу, т. е. право последнего на личность первого не зависимо от хозяйственного положения и от употребления, какое делал владелец из крестьянского труда. Это право укреплялось прежде всего писцовыми и переписными книгами, а также и «иными крепостями» , где крестьянин или его отец написан за владельцем.
Безвредное пользование этими тремя составными частями крестьянской крепости зависело от степени точности и предусмотрительности, с какою закон определял условия крестьянского укрепления. По Уложению крепостной крестьянин наследственно и потомственно был крепок лицу, физическому или юридическому, за которым его записала писцовая или однородная с ней книга; он был этому лицу крепок по земле, по участку в том имении, в поместье или вотчине, где его заставала перепись; на конец, он был крепок состоянию, крестьянскому тяглу, которое он нес по своему земельному участку. Ни одно из этих условий не проведено в Уложении последовательно. Оно запрещало переводить поместных крестьян на вотчинные земли, потому что это разоряло государственные имущества, какими были поместья, запрещало владельцам брать служилые кабалы на своих крестьян и их детей и отпускать поместных крестьян на волю, потому что тот и другой акт выводил крестьян из тяглого состояния, лишая казну податных плательщиков; но рядом с этим оно разрешало увольнение вотчинных крестьян.
Кроме того, Уложение молчаливо допускало или прямо утверждало совершавшиеся в то время между землевладельцами сделки, которые отрывали крестьян от их участков, допускало отчуждения без земли и притом с отнятием животов, даже предписывало переводы крестьян от одного владельца к другому без всякого повода с крестьянской стороны, по вире самих господ. Дворянин, продавший после переписи свою вотчину с беглыми крестьянами, подлежавшими возврату, обязан был вместо них отдать покупщику из другой своей вотчины «таких же крестьян» , неповинных в плутне своего господина, или у помещика, убившего без умысла чужого крестьянина, брали по суду ею «лучшего крестьянина с семьей» и передавали владельцу убитого.
Закон оберегал только интересы казны или землевладельца; власть помещика встречала законную преграду только при столкновении с казенным интересом. Личные права крестьянина не принимались в расчет; его личность исчезала в мелочной казуистике господских отношений; его, как хозяйственную подробность, суд бросал на свои весы для восстановления нарушенного равновесия дворянских интересов. Для этого даже разрывали крестьянские семьи: крепостная беглянка, вышедшая замуж за вдовца, крестьянина или холопа чужого господина, выдавалась своему владельцу с мужем, но дети его от первой жены оставались у прежнего владельца. Такое противоцерковное дробление семьи закон допускал совершать безразлично над крестьянином так же, как и над холопом.
Огузское государство или Конфедерация Огузов (756—1055) было основано огузами. Первоначально огузы кочевали в Семиречье. Вытесненные карлуками, огузы переселились на среднее течение Сырдарьи. Позднее они расселились от Сырдарьи до Волги. Политической консолидации союза племён огузов борьба с печенегами. Китайские источники, восходящие к VII-VIII векам, утверждают, что Огузская конфедерация Токуз-Огуз (китайское Гу–су, Кут для Огузов) последовательно показана в окрестностях Иссык-Куля-Таласа. Из района Иссык-Куля центр Огузской конфедерации под давлением беженцев жёлтых тюргешей переместился в низовья Сырдарьи.
Анонимный персидский автор сочинения под названием «Границы мира», при описании Хазарского (Каспийского) моря упоминает огузов и Хорезм на востоке, на севере – снова Огузов, затем, на севере и северо-западе, — хазар... Не смотря на то, что сам он никогда не путешествовал, это "описание очень напоминает рисунок Каспия на карте мира Ибн Хаукала". Хазарский царь Иосиф утверждал, что восточные границы его государства доходят до Ургенча. Хотя до этого Ибн Фадлан, следовавший караваном из Багдада в волжскую Булгарию через Среднюю Азию в 921 году, не пересекал территорий, принадлежавших хазарам. В 960-е годы от ударов Святослава и Огузов, Хазарский каганат был сокрушён.
В 985 году между огузами и киевским князем Владимиром был заключен военный союз против поволжских булгар.
На рубеже X—XI веков в государстве были нередки народные восстания против хищнических сборов налогов. Особенно такие восстания участились во второй половине X века при Али ябгу. Этой ситуацией хотели воспользоваться сельджуки, которые возглавили восстания и захватили Дженд, но вскоре были вынуждены покинуть эти места. Во время правления последнего ябгу огузов Шах-Малика государство усилилось. В 1041 году он подавил восстание, покорил Хорезм, спустя 2 года попал в плен к сельджукам и был казнён. Это был последний правитель Огузской державы.
Восстание народа против высоких налогов ослабили государство огузов. Борьбу против огузских правителей возглавили вожди сельджуков. Ослабленная держава огузов пала под натиском кипчакских племён. Значительная часть огузов под натиском кипчаков ушла в Восточную Европу и Малую Азию. В XI веке началось продвижение огузов в Иран и Переднюю Азию. Это движение было возглавлено правителями племени канык Тогрул-беком и Чагры-беком, внуками Сельджука, по имени которого племена, участвовавшие в движении, назывались сельджуками. В 1025 г. часть сельджуков поселилась на территории современной Туркмении у города Ниса. В 1034—1035 гг. к ним присоединились подданные Тогрул бека. В 1038—1040 гг. сельджуки выступили против Газневидов и захватили Нишапур.
Таким образом, в середине XI века в силу внутренних и внешних противоречий огузское государство пало, а его население вошло в состав кыпчакской державы или ушло с сельджуками. Значительная часть огузов ушла в пределы Восточной Европы и Малой Азии, другая часть перешла под власть караханидов и сельджукских правителей Хорасана. Остатки разбитых кыпчаками огузов в дальнейшем растворились среди тюркоязычных племен Дешт-и-Кыпчака. Впоследствии сельджуки смогли создать огромное государство, в состав которого входила Малая Азия, Иран, часть Закавказья и Средней Азии.
Объяснение: