На декабрьской встрече в Берлине в 1999 году за столом напротив меня сидел Педро Малан, министр финансов Бразилии. Он был одним из тех знающих и латиноамериканских руководителей, которые присутствовали на первом заседании «Группы двадцати» — организации, объединившей министров финансов и глав центральных банков 20 стран. Хотя мы уже знали друг друга, создание группы рассматривалось как возможность вовлечь развивающиеся страны в дискуссию о развитии мировой экономики55.
Малан, стоявший в 1994 году во главе центрального банка Бразилии, реализовал под руководством президента Фернандо Энрике Кардозо программу Plano Real, которая позволила остановить галопирующую инфляцию. Уровень инфляции в Бразилии с середины 1993 до середины 1994 года превышал 5000%. Я искренне восхищался Педро, но мне не давал покоя один вопрос: почему экономика страны оказалась в таком состоянии, когда ничто, кроме радикальной реформы, уже не Теперь даже сам Кардозо говорит: «Кто. находясь в здравом уме. захотел бы стать президентом Бразилии в ту пору, когда этот жребий выпал мне?»
Почему в 1970-е, 1980-е и 1990-е годы Латинскую Америку сотрясал один экономический кризис за другим, а на смену гражданским правительствам то и дело приходили военные режимы? ответ прост — за редкими исключениями, Латинская Америка не могла отвыкнуть от экономического популизма, который мешал целому континенту конкурировать с остальным миром. Особенно удручает то. что даже плачевные экономические результаты популистской политики, которой в тот или иной период после Второй мировой войны увлекались почти все правительства региона, не отбили желания вновь и вновь прибегать к популистским методам.
Безусловно, XX век был не слишком благосклонен к южным соседям Соединенных Штатов. По данным выдающегося историка экономики Ангуса Мэддисона, в начале XX века реальный ВВП на душу населения в Аргентине был выше, чем в Германии, и составлял три четверти от уровня США. Однако к концу века этот показатель в Аргентине был уже в два раза ниже, чем в Германии и США. В Мексике ВВП на душу населения в XX веке снизился относительно США с одной трети до одной четверти56. Экономическое влияние северного соседа было недостаточным, чтобы остановить падение. В XX веке уровень жизни в США, Западной Европе и Азии рос быстрее, чем в Латинской Америке, почти на треть. Лишь в Африке и Восточной Европе дела обстояли столь же скверно.
Вот как-то так, и никак иначе
Объяснение:
В 1204 г. Чингис-хан провел в своем улусе ряд реформ. Следуя давней центрально-азиатской традиции, он разделил улус на два крыла: правое и левое, а также выделил центр — территорию своего собственного кочевья в бассейне Керулена, Онона и Толы. В центре размещалась ставка хана, а справа и слева от нее получали места кочевок или поселений представители соответствующих крыльев.
В основу военно-административного устройства Чингисхан положил традиционную десятичную систему: крылья состояли из тем (туменов), тьма состояла из 10 тыс. человек, тысяча — из 10 сотен, сотня — из 10 десятков. Таким образом, низшей военно-административной единицей была группа семей, обязанная выставлять 10 воинов с оружием, доспехами и конем. А самой крупной — владение, дававшее хану возможность мобилизовать 10 тыс. человек.
Во главе этих единиц он поставил администраторов-ко- мандиров: темников, тысячников, сотников и десятников. Реформа наносила удар по этнической и племенной разобщенности его улуса. Были введены должности управителей — черби. Черби ведали людьми и хозяйством улуса, ханской ставкой и гвардией хана.