Проблема правильности и однообразия богослужебных книг во всей её остроте встала перед русской церковью начиная со второй половины XVI века после выхода в свет первых печатных книг. Для их тиражирования необходимо было отобрать рукописные оригиналы с минимальным количеством ошибок и описок. Испорченность большинства богослужебных книг была бесспорным фактом и поэтому уже Стоглавый собор рекомендовал к употреблению и переписыванию только “ добрые переводы ” [1, c. 114]. Но критерий правильности так и не был найден. Поэтому переписчики и первопечатники выбирали наилучшую копию, исходя из субъективного представления о качестве и авторитетности той или иной книги, иногда сличая её с другими доступными славянскими списками. Вопрос об обращении к греческим оригиналам в первые десятилетия книгопечатания поставлен не был из-за малообразованности духовенства и профессиональных переписчиков, а также вследствие фактического отсутствия школьного образования.
Ещё одним стимулом к скорейшему исправлению церковной и обрядовой жизни была концепция “Москва - III Рим” , согласно которой Москва является непосредственной преемницей византийской теократии, а царь российский становится “ единым вселенским православным царем всех христиан ” [2, c. 121]. Эти горделивые национальные амбиции, вырывавшие Русскую Церковь из соборного единства, смогли вырасти до размеров государственной идеологии вследствие всего хода истории, постепенно подведшей сознание русской интеллектуальной элиты к идее особого мессианского пути русского народа [см. 3, c. 30]. Обострение эсхатологических ожиданий в XVII в., трудности православия в Польше и на Ближнем Востоке, укрепление Российской государственности - все это не могло не укрепить русского человека в убеждении в том, что именно России предстоит христианство и стать вселенским центром мессианского царства. “ Не мы ли Израиль истинный, люди христианские? ” , - писал справщик Печатного Двора Шестак Мартемьянов в трактате о единогласии - острейшем вопросе литургической жизни русской церкви того времени [3, c. 118].
Но ни глубина познания вероучительных истин, ни чистота богослужебной жизни, ни
Империя как результат смерти цезаря в 46 году до н. э. все противники цезаря повержены. у него теперь есть безраздельная власть, к которой он так долго шел. рим принадлежит ему. цезарь активно борется за восстановление города, отменяет налоговые законы, образует колонии. он первый из правителей рима, при котором вошло в обиход понятие «империя». цезарь по сути сам становится государством, цезарь заменяет собой республику. сейчас это предтеча того, что будет происходить при императорах. но цезарь делает это так, что кажется, будто он пренебрегает традициями республики, и это ведет к его изоляции – неприятии его остальными. он не намерен делить власть с другими – менее знатными римлянами и объявляет пожизненным диктатором, по сути – царем рима. в случае, если цезарь получит титул кесаря, это лишит их всех прав – голосовать, выражать свое мнение. недовольство тиранией цезаря пропитывает весь сенат. даже его протеже – марка брута – удается склонить к предательству. брут был сложной и малопривлекательной личностью. цезарь приблизил его и продвигал его карьеру. но бруту претило положение второго лица в государстве, и по-своему он считал себя избавителем рима, защитником его гражданских свобод, вступая в сговор против цезаря. наконец, в мартовские иды 44-го года до н. э. сорок движимых идеями свободы заговорщиков под руководством брута приводят свой план в исполнение. классический биограф светоний: «23 удара кинжалом поразили стоящего цезаря. он не издал ни звука после первого удара. хотя по словам некоторых, когда он увидел марка брута, готового нанести второй удар, с его уст сорвались слова порицания – «и ты, брут? ». многие из них были его друзьями, некоторые – старыми друзьями. возможно, некоторые считали что цезарь уничтожил самое дорогое что было у римлян – то, что власть не должна быть в руках одного. но были и зависть, и вражда и просто эмоции, возможно чувство, что это было необходимо во имя свободы. смерть цезаря не к торжеству республики, как того хотели заговорщики. ее результатом стала усилившаяся смута, анархия, и в последствии – империя. вливание огромных до неприличия богатств в римскую политику, превращение армии в клиентов, патронов, военачальников и соперничество среди аристократов, целью которых было победить друг друга, а не служить своей стране, означало, что республика была обречена даже без гения и пламенности юлия цезаря. его родственник август сумел увековечить это и создал римскую империю. эпоха императоров началась. и с ней кровавые завоевания, жестокое подавление и бесконечная война.
