Сопоставляя двух главных участников Полтавского сражения Петра I и Карла XII, поэт особое внимание уделяет той роли, которую сыграли в битве два великих полководца. Облик русского царя перед решающим сражением прекрасен, он весь в движении, в ощущении предстоящего события, он – само действие:
…Выходит Петр. Его глаза
Сияют. Лик его ужасен.
Движенья быстры. Он прекрасен,
Он весь, как божия гроза.
Своим личным примером Петр воодушевляет русских солдат, он чувствует свою причастность к общему делу, поэтому при характеристике героя А. С. Пушкин использует глаголы движения:
И он промчался пред полками,
Могущ и радостен, как бой.
Он поле пожирал очами…
Полную противоположность Петру представляет шведский король – Карл XII, изображающий лишь подобие полководца:
Несомый верными слугами,
В качалке, бледен, недвижим,
Страдая раной, Карл явился.
Все поведение шведского короля говорит о его недоумении, смущении перед боем, Карл не верит в победу, не верит в силу примера:
Вдруг слабым манием руки
На русских двинул он полки.
Итог сражения предрешен поведением полководцев. Описывая в поэме «Полтава» двух военачальников, А. С. Пушкин характеризует два типа полководцев: флегматичного, заботящегося только о собственной выгоде шведского короля – Карла XII и самого главного участника событий, готового к решающей схватке, а впоследствии и основного победителя Полтавского сражения – русского царя Петра Первого. Здесь А. С. Пушкин ценит Петра I за его военные победы, за его умение принять единственно верное решение в трудный для России момент
К концу XVI в. , в то время, когда в Европе начали складываться сильные централизованные государства, в обширной и многоплемённой Османской империи внутренние экономические и политические связи не только не укреплялись, но, наоборот, стали ослабевать. Антифеодальные движения крестьянства и борьба нетурецких народов за своё освобождение отражали непримиримые внутренние противоречия, преодолеть которые султанская власть была не в состоянии. Консолидации империи мешало также то обстоятельство, что центральная область империи — отсталая в экономическом отношении Анатолия — не стала и не могла стать для покорённых народов центром экономического и политического притяжения.
По мере развития товарно-денежных отношений увеличивалась заинтересованность феодалов в повышении доходности своих военно-ленных владений. Они стали самовольно превращать эти условные владения в свою собственность. Военные ленники начали уклоняться от обязанности содержать для султана отряды и от участия в военных походах, стали присваивать доходы от ленных владений. Одновременно с этим началась борьба между отдельными феодальными группировками за обладание землёй, за её концентрацию. Как писал современник, «между ними есть люди, имеющие по 20—30 и даже по 40—50 зеаметов и тимаров, плоды которых они пожирают» . Это привело к тому, что государственная собственность на землю стала ослабевать и постепенно утрачивать своё значение, а военно-ленная система — разлагаться. Усиливался феодальный сепаратизм В конце XVI в появились несомненные признаки ослабления султанской власти.
Расточительность султанов и их придворных требовала огромных средств. Значительную долю государственных доходов поглощал непрерывно растущий бюрократический военно-административный и финансовый аппарат государства в центре и в провинциях. Очень большая часть средств тратилась на содержание армии янычар, численность которых возрастала по мере того, как разлагалось и сокращалось феодальное ополчение, поставлявшееся ленниками. Численность янычарского войска увеличивалась еще и потому, что султану нужна была военная сила для подавления растущей борьбы турецких и нетурецких народных масс против феодального и национального гнета. Янычарская армия в начале XVII в превышала 90 тыс человек.
Государственная власть, стремясь увеличить доходы казны, стала из года в год повышать старые и вводить новые налоги. Налог джизья, в начале XVI в равный 20—25 акче с человека, к началу XVII в достиг 140 акче, а чрезвычайно злоупотреблявшие своими полномочиями сборщики налогов доводили его иногда до 400—500 акче. Возросли также феодальные поборы, взимавшиеся землевладельцами.
Вместе с тем казначейство стало отдавать право сбора налогов с государственных земель откупщикам. Так появилась и начала усиливаться новая категория земельных владельцев — откупщики, превращавшиеся фактически в феодальных собственников целых областей.
В качестве откупщиков часто выступали придворные и провинциальные сановники. Большое количество государственных земель через посредство откупов попало в руки янычар и сипахиев.
В этот же период завоевательная политика Османской империи наталкивалась на всё более серьёзные препятствия.
Сильное и всё возраставшее сопротивление этой политике оказывали Россия, Австрия, Польша и на Средиземном море — Испания.
При преемнике Сулеймана Кануни — Селиме II (1566—1574) был предпринят поход на Астрахань (1569 г.) . Но это мероприятие, потребовавшее значительных затрат, не принесло успеха: турецкая армия потерпела поражение и была вынуждена отступить.
В 1571 г. соединённый флот Испании и Венеции нанёс в заливе Лепанто сокрушительное поражение турецкому флоту. Неудача астраханского похода и поражение при Лепанто свидетельствовали о начавшемся военном ослаблении империи.
