Нет, противоречий между Францией и Россией после заключения Тильзитского мира избежать было нельзя.
Во-первых, Россия оказалась в невыгодном экономическом положении. Континентальная блокада Англии, к которой Россия была вынуждена присоединиться по условиям мира, ударила по внешней торговле Российской империи, так как Англия была одним из главных её торговых партнёров. Это влекло за собой несоблюдение условий Континентальной блокады Россией.
Во-вторых, Россия оказалась в невыгодном военном положении. Несмотря на то, что обстановка в Европе накалялась, Россия была вынуждена тратить силы на невыгодную ей русско-шведскую войну 1808-1809 годов.
В-третьих, по Тильзитскому миру около границ России создавалось буферное государство – подконтрольное Франции Герцогство Варшавское, которое могло стать удобным плацдармом для нападения на Россию. Таким образом Россия в случае войны оказывалась в невыгодном географическом положении.
Французский историк Пьер Шоню назвал 17 век «недобрым».
Слышать это от француза, вообще говоря, странновато: ведь для его родины это было столетие наивысшего взлета, «великий век» короля-солнца Людовика Четырнадцатого. Но ученый решил быть не патриотом, а объективным оценщиком. Глубокий кризис 30-х годов, перешедший в длительный, почти до конца столетия, экономический застой; опустошительная всеевропейская Тридцатилетняя война, которая сократила население Центральной Европы с 20 до 7 миллионов; впавшие на три столетия в глубокий упадок Италия и Испания; десять лет политических смут в Англии… Да и у нас 17 столетие историки называют «бунташным веком».
И даже для Франции это время не одних лишь триумфов, но и серьезнейших потрясений: войны, междоусобица Фронды, гонения на гугенотов, истощение ресурсов в борьбе за европейскую гегемонию, чудовищное падение уровня жизни народа…
Еще в 1640 году Гастон Орлеанский писал брату Людовику Тринадцатому, как бы подводя итог его царствованию: «Менее трети твоих подданных в провинциях едят нормальный хлеб, другая треть живет только на хлебе из овса, и еще одна треть вынуждена не только нищенствовать, но прозябает в такой прискорбной нужде, что некоторые буквально умирают от голода; остальные же едят только мозги и кровь, которые вылавливают из канав на бойнях» (цит. по: Ф. Эрланже. Эпоха дворов и королей… – С. 131). А ведь нужда народа к концу столетия намного обострилась!..
17 «Королевская комната» в замке Шеверни
И все же взлет гения французского народа был так велик, что в области культуры 17–19, да и первую половину 20 века можно обозначить как культурную гегемонию Франции в Европе. Да и сейчас французы высокомерно называют англичан «нацией лавочников», а США – «страной варваров», с грустью наблюдая, как сокращается сфера применения французского языка во всем мире.
Про галлов второй половины 20 века можно сказать: «Наконец-то они устали!» Но триста лет назад средний француз был хоть и ниже ростом, и голодней, но полон творческих сил и амбиций
Объяснение:
