ответ:Булантинское сражение ( 1728 год) — современные казахстанские публицистические источники называют его одним из крупнейших сражений казахско-джунгарской войны. Исторические свидетельства факта сражения и его хода отсутствуют.
В 1723 году хан Джунгарского ханства Цэван-Рабдан совершил успешные набеги на казахские земли, результатом которых стал переход под джунгарский контроль обширных территорий Семиречья, установление джунгарами контроля над городами Ташкентом и Туркестаном. В вассальную зависимость от джунгар перешли также Ходжент и Самарканд[2]. В 1725 году джунгары разгромили каракалпаков. В 1727 году Цэван-Рабдан умер и власть унаследовал Галдан-Цэрэн.
В 1726 году в местности Ордабасы состоялся Курултай казахских племен и родов. Было принято решение о создании единого казахского ополчения. Командование им было поручено хану Младшего жуза Абулхайр-хану. Решено было дать джунгарам генеральное сражение и разгромить их.
Объяснение:
опустошения. Скорбью и гневом наполнены показания современников и
очевидцев, повествующих о том, что представляла собой Германия в последние
годы войны и в период, следующий за ее окончанием.
Выдающимся литературным памятником, отображающим будни и бедствия
Тридцатилетней войны, является произведение Ганса Гриммельсгаузена
«Симплициус симплициссимус» (в переводе сПростак простейший»). Автор этого
замечательного произведения — солдат поневоле, писатель по призванию,
патриот по убеждению, крестьянский сын, плоть от плоти трудового народа
Германии, не мог равнодушно взирать на сожженные селения, на трупы детей и
женщин, на одичавшую землю и одичавших сынов горячо любимой родины.
В своих зарисовках наблюдательного художника Гриммельсгаузен запечатлел
картины солдатского бесчинства, нарисовал людей, которых долголетняя война
довела до полного морального растления, изобразил ни с чем не сравнимые
страдания беззащитного трудового народа.
Художественное полотно, созданное кистью мастера и подлинно народного
немецкого художника, лишь дополняется документальными данными,
свидетельствующими языком цифр и фактов о величайшей трагедии, пережитой
Германией в XVII столетии.
Систематизации фактических данных о итогах Тридцатилетней войны
посвящены работы К. Т. Инама-Штернега и Р. Хёнигера, рисующие убедительную
картину величайшего упадка Священной Римской империи.
Население Чехии, достигавшее в 1618 году 3 млн., к концу войны
сократилось до 780 тыс. человек. Из 34700 чешских деревень уцелело всего 6
тыс. В Саксонии только за два года шведских опустошений (с 1630 по 1632 г.)
погибло 934 тыс. человек. В провинции Лаузиц вместо 21 деревни,
существовавшей до войны, сохранилось лишь 299 крестьянских хозяйств.
В Виттенбергском округе Саксонии на 74 кв. км приходилось 343 брошенных
поселения. В Пфальце из полумиллиона жителей в 1618 году к 1648 году
осталось всего 48 тыс. В Вюртемберге еще в 1634 году насчитывалось 313
тыс., а к 1645 году осталось лишь 65 тыс. жителей.
К концу войны в прославленном Аугсбурге вместо 80 тыс. оставалось лишь
16 тыс. жителей, а в Кёльне — вместо 60 тыс. всего 25 тыс.
Горожане, подвергавшиеся разграблению и не находившие сбыта своим
изделиям, переселялись в деревенские местности, чтобы найти там
безопасность и пропитание, обрабатывая клочок огорода.
О том, как медленно впоследствии восстанавливалась прежняя численность
народонаселения, говорит следующий пример: в одном из округов Тюрингии —
Гиннеборгском — в 1634 году насчитывалось 1773 семейства. К 1649 году
уцелело всего 313 семейств, и лишь через 200 лет, в 1849 году, количество
семейств достигло в этом округе 1916, едва превысив, таким образом, цифру
1634 года.
Вышедший в ГДР «Учебник для политшкол» обобщает вызванную
Тридцатилетней войной убыль населения в двух цифрах: из 20 млн. населения к
концу войны осталось лишь 4 млн.
Катастрофический характер обезлюдения страны иллюстрируется мерами, к
которым прибегала во Франконии католическая церковь, проявившая присущий ей
практицизм и при Крестьянам разрешалось иметь ...двух жен, а
для мужчин пострижение в монахи допускалось лишь с 60-летнего возраста
(мера, разумеется, отмененная в дальнейшем). Страна изменила даже свой
внешний облик. В Ганновере исчезли корабельные леса, вырубленные шведами. В
земледельческих областях опустели многолюдные деревни, пахотные поля
.зарастали сорняками, вслед за сорняками шли в наступление леса,
завладевшие обширными пространствами. На одичавшей земле множились волчьи
стаи.
Курфюрст Иоганн Георг Саксонский, истребивший со своей челядью за 45
лет 3500 волков и 200 медведей, объявил волков чем-то вроде национальной
опасности и по этому случаю осчастливил своих уцелевших подданных «волчьим
налогом», кстати, сохранившимся вплоть до 1848 года.
К результатам стихийного опустошения приходится добавить сознательно
нанесенный ущерб, причиненный завоевателями народному хозяйству. Планомерно
разрушались заводы по производству железа, проволоки, литейные заводы и
рудные копи. Нужные, сведущие в своем деле работники принудительно
выселялись в Швецию.
Материальным бедствиям сопутствовал неизбежный культурный упадок
страны. Среди огня и разрушения, погромов и зверских насилий выросло
поколение, не знавшее грамоты и школы, прятавшееся в норах и лесах, жившее
в постоянном страхе и горькой нужде, травимое ландскнехтами и драгунами.
Специалисты утверждают, что даже немецкий язык в период долгого безвременья
подвергся порче, огрубел и упростился, оказался засоренным чужеземными
словами и вульгаризмами.