1)древних наскальных рисунках Казахстана.
Тамгалы тас на р.Или
Петроглифы на берегу р.Или создававшиеся с первой половины 17 века, вормировавшиеся в четыре этапа. История формирования комплекса Тамгалытас тесно связана с эпохой наивысшего военно-политического могущества и культурного расцвета Джунгарского ханства, сопровождавшихся интенсивным распространением ламаистской формы буддизма среди западномонгольских племен – ойратов.
Кульджабасы
Название гор «Кульджабасы» в переводе с казахского языка означает «гребень хребта овцы», так как горная цепь напоминает выступающий хребет гигантского скелета животного. Ядром комплекса во все времена оставался каньон, на скалах которого сохранилось около 3000 петроглифов. Вся территория, включая каньон с петроглифами, с древнейших времен являлась культовой зоной, в пределах которой люди не жили и посещали ее в церемониальных целях.
2)Зачем фараон хатшепсун отправила корабли на земли Пунт
Земля Пунт (егип. pwn.t, также t3-nṯr, то есть «Земля богов») — известная древним египтянам территория в Восточной Африке.
Пунт, помимо Египта, вёл торговлю с Аравией и, видимо, был расположен на Африканском Роге. Тем не менее, споры по поводу расположения Пунта продолжаются до нашего времени, так как египетские источники со всей точностью сообщают только тот факт, что Пунт находился на южном побережье Красного моря. Считается, что Пунт мог находиться на территории современных Сомали или Эритреи и части суданского побережья, хотя выдвигаются и теории, связывающие Пунт с упоминаемыми в Библии Офиром и Савским царством, расположенными на территории Аравийского полуострова.
Некоторые древнеегипетские источники прямо указывают на то, что Пунт был прародиной египтян и колыбелью египетских богов. Название «Пунт» было включено в состав названия сепаратистского региона на северо-востоке Сомали, провозгласившего в 1998 автономию по примеру соседнего Сомалиленда, — Пунтленд.
Пунт был пунктом назначения многочисленных египетских экспедиций, снаряжавшихся для доставки в Египет черного дерева, благовоний, в том числе ладана (тишепс, ихмет, хесаит), чёрной краски для глаз, слоновой кости, ручных обезьян, золота, рабов и шкур экзотических животных, которые обменивались на товары, привозимые из Египта. Важнейшим товаром, доставлявшимся из Пунта, была мирра, необходимая для проведения религиозных церемоний, а также мирровые деревья.
Я только это могу написать
Объяснение:
Колониализм не пользуется доброй репутацией. Более того, в самих странах Востока, равно как и во многом поддерживавшей их в этом марксистской историографии, до сравнительно недавнего времени было принято едва ли неоднозначно считать, что колониализм – это зло. Еще недавно всерьез разрабатывались концепции, исходившие из того, что, если бы не колониальное вмешательство держав, принесшее столько несчастий народам Востока, они бы достигли на сегодня много большего. Сейчас от столь прямолинейных позиций специалисты в основном отходят. Но предубеждение к капиталистической колонизации остается. И, надо сказать, далеко не безосновательное.
Прежде всего колониализм, особенно ранний, был отмечен не только жестокостями, начиная с работорговли, но и беззастенчивой ставкой на разграбление природных богатств Востока и эксплуатацию дешевого труда его населения. И далеко не случайно именно там, где это проявлялось дольше всего и к тому же в весьма неблаговидной форме, уже на рубеже нашего века сложилось нечто вроде комплекса вины колонизаторов (воззвание Девентера «Долг чести» в голландской Индии). Черным пятном на совести европейцев навсегда останется африканская работорговля. Да и рассуждения англичан на тему о том, сколь тяжело «бремя белого человека», взятое ими на себя в Индии, – тоже в конечном счете лишь попытка сделать хорошую мину при плохой игре: каждому из английских колонизаторов было хорошо известно, что никто никогда не просил их брать на себя столь тяжелое для них «бремя». Словом, колониализм приукрашивать не приходится.
Другое дело – проблема исторической роли колониализма. Об этом стоит сказать особо. Дело в том, что современные арабы или индийцы, не говоря уже об африканцах, имеют немалый счет именно к колониализму, с ненавистью говорят о его наследии, гневно обличают проявление неоколониалистских тенденций и в то же время, как правило, весьма спокойно относятся к зверствам Чингис-хана или Тамерлана, к бесчеловечности африканских вождей, продававших за ружья и спирт в рабство своих пленников и даже соплеменников. Почему так? Дело объясняется достаточно просто. На войне как на войне: одни завоевывают, другие от этого терпят урон. Все понятно и само собой разумеется, как понятно и то, что правители распоряжаются жизнью своих подданных. Иное дело – чужие, европейцы, появляющиеся на Востоке со своими непонятными для его жителей нормами, иными принципами и целями. Это не просто враг, а бедствие, грозящее разрушить все, чем люди живы, на чем стоят. И неудивительно, что традиционная структура Востока всегда сопротивлялась колониализму, мобилизуя для этого все свои силы. Отсюда и неиссякаемая ненависть к нему, не просто дожившая до наших дней, но и время от времени набирающая силу и проявляющаяся в мощных взрывах наподобие иранского.
Академический анализ не может пройти мимо подобного явления. Но исследователь не должен идти на поводу у него и, руководствуясь какой-либо политической, идеологической или публицистической злободневностью, искажать истину. Истина же состоит в том, что колониализм отнюдь не может быть однозначно охарактеризован лишь как зло. И дело не только в том, чтобы сбалансировать саму формулу: колониальный капитал жестокими методами эксплуатировал Восток, грабил его ресурсы, но, взламывая традиционную структуру тем самым развитию колоний. Речь не только о взвешенности оценки, хотя это само по себе уже достаточно важно, ибо позволяет избежать односторонности и прямолинейности и восстановить реальное положение дел, что важно для любого непредвзятого исследования. Перед нами всемирно-исторического значения феномен, который нуждается в объективном анализе прежде всего потому, что без этого многое останется непонятным и необъясненным и по-прежнему будет оцениваться и решаться сквозь призму идейно-политических лозунгов, обычно отнюдь не содействующих постижению истины.
Оставляя в стороне значение колониализма для самой Европы, для развития в ней капитализма (имеется в виду первоначальное накопление; стоит, однако, оговориться, что роль ресурсов колониального Востока в этом в отечественной марксистской историографии обычно преувеличивалась), обратим преимущественное внимание на то, что колониализм и затем колониальный капитал во всех его модификациях сыграли решающую роль внешнего фактора, мощного импульса извне, не просто пробудившего традиционную структуру Востока, но и придавшего ей новый ритм поступательного развития. Без такого импульса традиционная структура по-прежнему развивалась бы в привычном ей русле при скромной роли контролируемого рынка и ограниченной в правах и возможностях частной собственности. И это касается абсолютно всего Востока, включая и Японию. Вот почему важность внешнего импульса можно сопоставить по значимости с ролью оплодотворения живого. организма: это было условие sine qua поп для последующего развития, для рождения нового качества.
