Договор о ненаподении между Германией и СССР
Обе стороны обязуются воздержаться от всякого насилия , от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга , как отдельно так и совместно с другими державами.В случае если одна из Договоривающих Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающая Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу Правительство обоих Договоривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации , чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.Ни одна из Договаривающихся сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороныВ случае возникнвения споров или конфликтов между Договорящимися Сторонами по вопросам того или иного рода , обе стороны будут разревать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.Настоящий договор заключается сроком на десять лет с тем , что поскольку одна из Договаривающихся Сторон не дононсирует его за год до истечении срока , срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.
Москва 23 август 1939 год
В борьбе, затянувшейся на несколько веков, Русь оставалась наступающей стороной. Тревога за свои позиции в Причерноморье и за северные границы была главным мотивом в политике Византии по отношению к Руси. Эта борьба не могла перерасти в сколько-нибудь длительный вооруженный конфликт — географические условия исключали возможность ведения широких военных действий. Русь обладала тем преимуществом, что была в состоянии время от времени наносить чувствительные удары по важнейшим византийским центрам. Византия в ответ действовала чужими руками, натравливая на Русь соседние народы. Кроме того, одним из важнейших средств византийской политики становится христианизация Руси. Византия, безусловно, рассчитывала, что вслед за религиозным удастся распространить на Русь и политическое влияние. Представление о праве императора на власть во всей «ойкумене» составляло неотъемлемую черту политического мировоззрения византийских государственных деятелей, дипломатов и философов. Но эта доктрина оставалась бесплодной догмой там, где империя не могла утвердить ее с материальных средств1. Именно так сложились отношения Византии с Русью: империя была вынуждена постепенно сдавать одну позицию за другой.
В IX в. в Византии начался подъем крупных городских центров. Укреплялись и расширялись экономические связи с соседними народами (см. выше, стр. 134). В то же время IX столетие было переломным и в экономической и политической истории восточных славян. Улучшалось ремесленное производство, прогрессировало пашенное земледелие, росли города. Происходила политическая консолидация восточнославянских племен, создалось единое Русское государство.
Рост могущества Древнерусского государства вызвал тревогу у византийских политических деятелей. Тяга господствующей верхушки «варварских государств» к богатствам империи была хорошо изведана в Византии. Империя готова была из соображений безопасности границ пренебречь торговыми выгодами от сношений с «варварами-язычниками». Во многом эти опасения были основательными. Купцы «варваров» еще соединяли торговлю с грабежом, а правители молодых государств, стремясь утвердить свои права на международной арене, не останавливались перед чисто грабительскими походами в чужие земли.
Инициатором в развитии связей с Византией стало Русское государство. Чрезвычайно заинтересованное в установлении регулярных отношений с Константинополем, оно силой оружия шаг за шагом преодолевало преграды, созданные усилиями византийской дипломатии.
Первым этапом в развитии византино-русских отношений было установление связей Руси с византийской колонией в Крыму — Херсоном, торговля которого с «варварами» Причерноморья была главным источником его существования и процветания (см. выше, стр. 14). Позднее появилась тенденция к установлению прямых связей с империей, минуя посредничество херсонитов. В этом, однако, не были заинтересованы ни Херсон, ни Константинополь: первый — по экономическим, второй — по политическим мотивам. Херсон стал военным форпостом, препятствовавшим продвижению русских к южным берегам Черного моря. Устье Днепра было издавна освоено херсонитами. Чтобы вывести из Днепра в море большой купеческий караван или провести войско, необходимо было доброе согласие херсонитов. Недовольство русских возбуждали и торговые пошлины в Херсоне. Ибн-Хордадбех, писавший в 40-х годах IX в., сообщает, что русские купцы «вывозят меха белок, чернобурых лисиц и мечи из крайних пределов славянства к Румскому морю, и берет с них десятину румский властелин»2.
Второй этап византино-русских отношений характеризуется попытками русских установить непосредственные связи с городами прибрежных черноморских провинций Византии. Византийцы знали русских задолго до их появления под стенами Константинополя. Во всяком случае жители Амастриды были знакомы с русскими до середины IX в. Не прервались связи города с ними и впоследствии. Никита Пафлагон в IX в. говорил об Амастриде: «О, Амастрида, око Пафлагонии, а лучше сказать — почти всей вселенной! В нее стекаются, как на общий рынок, скифы, как населяющие северные берега Эвксина, так и живущие южнее. Они привозят сюда свои и забирают амастридские товары»3. Нападениям Руси на Константинополь предшествовали набеги на провинции империи: «Все лежащее на берегах Эвксина